Мой брат Саша приехал из Конотопа, и ты впервые посетила Графский парк. Ира и Славик тоже пошли. Возле озера в парке мы со Славиком взорвали косяк, но мой брат таким не баловался. Возвращались мы через узкую калитку возле здания МузПеда. В ней была приварена поперечина на высоте 30 см от земли, коляске не проехать. Томным после косяка голосом, я попросил Славика помочь с переправой, но едва он протянул руки ухватиться, мой брат резко вызверился на него: –«Пошёл отсюда!»
Славик послушно стушевался и тебя перенесли мы с Сашей. Я был горд, что у меня такой брат, а у тебя заботливый дядя – не уступил племянницу Славику…
Второй твой выезд туда же состоялся по приезду из Киева брата Иры. Игорь приехал с женой и она его постоянно шпыняла, а он примирительным тоном пытался сглаживать острые углы. Мне тогда подумалось, что у неё, наверно, ПМС, но в дальнейшем выяснилось, что ПМС этот у неё пожизненно.
Во время прогулки она раз за разом распахивала свой зонт и тут же начинало накрапывать. На десятый раз Ира тоже разобралась про причину и следствие и попросила больше зонт не открывать. Жена Игоря обрадовалась, что её заметили и оставила зонт в покое, так что на обратном пути верх коляски приспустили...
«Князь» было семейным прозвищем Ивана Алексеевича и такое обращение его тешило. Естественная реакция, из крестьянского сына – в князи. Ну и вид у него тоже был княжеский, особенно с настежь открытой газетой в руках – весь такой сытно вальяжный, в белой майке и синих штанах от спортивки. В общем, баловали его этим прозвищем и было за что, ведь он – доставала.
В эпоху дефицитов, дефицит мог приключиться не только на свадебные костюмы, но и на любой другой вид продуктов, а тесть мой их доставал… Однажды привёз даже целый мешок гречки. У батареи центрального отопления под подоконником поставил. В левом углу от окна газовая плита, в правом – титан для нагрева воды, так что мешок гречки по центру доводил композицию до совершенства. К тому же есть чем гордиться, люди вон специально в Москву ездят за таким продуктом, и вдруг на кухне в провинциальном Нежине целый мешок гречки!
(…это как предмет гордости вроде как охотничий трофей – пара бивней или меч от рыбы отпиленный, или эти ещё… ветвистые такие… в общем, их тоже на стену вешают...)
Ладно, доставала, ну погордись неделю, пусть две, обходя этот грё… то есть… гречки мешок, а то ж уже столько, что даже тёща бурчать начинает, чтоб получить заслуженный ответ: –«А? Ну да...», и опять в газету зарылся.
Но тут в куче газет рядом с ящиком телевизора меня какой-то заголовок зацепил. Саму статью я не читал, но полагаю на тему Археологии. Главное заголовок броский такой, даже туалет Общаги вспомнился.
Я прихватил газету и сложил определённым образом, чтобы один только заголовок виднелся. Отнёс вечером на кухню и нежно так—голубоватым жестом—разместил его поверх мешка с гречкой. Потом вернулся к двери, потушил свет и ушёл спать, оставив в темноте мешок под заголовком:
Гробница Князя
То есть, как зять, я – классический «оте падло», но утром, когда встал, мешка на кухне уже не было...
За день до отъезда на строительные площадки города-спутника, я съездил в Конотоп повидать Леночку, которая отдыхала на Сейму в пионерском лагере. Когда она подтвердила, что я её папа, воспитательница отряда разрешила нам покинуть территорию лагеря.
В Сосновом лесу Леночка подобрала серое перо неизвестной птицы, я сунул его ей в волосы и дальше оно там само держалось.
(...Индейцы не дураки – такие перья делают человека частью свободного дикого мира, возникает контакт, причастность, и негласное взаимопонимание...)
Когда мы возвращались в лагерную цивилизацию, порыв ветра подбежал сзади, тихонько встрепенул перо из её волос и уронил его на прошлогоднюю хвою на тропе. Она даже и не заметила.
вверх-скок