Итак, до твоего рождения оставалось ещё целых три года, времени предостаточно, чтобы скончались как минимум пара любовей, если согласимся с наивными выкладками последователей преподобного Зигмунда Фрейда.
(...неслыханное посягательство на святость догмы! Но глумливый выпад легко парировать традиционным фехтовальным трюком «терц», читай: «нет правил без исключений». Старый добрый приёмчик, стольких спас… Но это смотря какие правила, ты ж понимаешь...
Если бы некий учёный по имени Галилей, роняя свои шары с Пизанской башни, вдруг заметил бы, что один из них (с меткой «И+С» для научной отчётности) вдруг начал парить и закладывать фигуры высшего пилотажа, то и закона всемирного тяготения не случилось бы. Правда, ещё и до закона любой дурак знал куда шары те упадут, но Галилей упёрто продолжал ронять – а вдруг? Вот это и называется научный темперамент.
В этом отношении, нашего распролюбезного Зигги не получается причислить к учёным сухарям. Куда как лучше подойдёт ему совсем другая лига. Послать бы его в славную плеяду таких корифеев как Шарль Перро, Ганс Кристиан Андерсен и так далее, вплоть до безымянных творцов Тысячи и Одной Ночи. Уж там-то он сразу впишется своим Мальчик-с-Пальчиком (он же «эго»), Злым Великаном («супер эго»), Царскими палатами («сознание»), Дремучим Лесом тропических болотных джунглей («подсознание»), по чьей совместной канве плетёт он узоры своей теории.
Да как я смею?! Столько поколений были зачаты и, в свою очередь, зачали следующие поколения с благословения его психоанализа!.
Природа не терпит пустоты, человек необходимо должен чем-то заполнять подаренное ему природой серое вещество, оно же мозг, он же (как метко подметил недопонятый комбат ВСО-11) «высшая, эби-о-бля, материя». И это неоспоримая истина. Ничто иное, как неприятие пустоты, и привело к созданию всевозможных Библий-Коранов-Вед-Саг-Илиад, азартных игр и веры в домовых.
И, послушные наивной мудрости природы, мы прекращаем пороть чушь—это непедагогично в любом смысле—и начинаем заполнять три года, пока ты соизволишь произвестись на свет....)
В комнате девушек уже и без Пизанской башни разобрались за кем я к ним конкретно. Охота Оли овладеть игрой на инструменте иссякла, но всё равно я не спешил унести гитару обратно в камеру. На всякий, чтоб если что, был повод возникнуть тут опять типа как: ой, я же забыл, да… Вполне уместная страховка, когда к твоей любимой бегут кому не лень: «ой! а ты не знала? да он же ведь женатый!» Данного изъяна в истекшей биографии я не отрицал, хотя сам факт давно в бездонном прошлом, между прочим. А она не стала даже паспорт проверять!.
(...краснокожая книжица паспорта из широких штанин Советского гражданина не только грузила посторонних завистью, что ты из СССР. Она имела массу прочих полезных функций: следить за твоими перемещениями по нашей необъятной Советской Отчизне, отмечать перемены матримониального состояния, отражать перемены выражения твоего лица каждые десять лет и многое другое… В народе складывалась вера в безграничное всеведение Органона, он же паспорт. Вера наделяла книжицу магическими свойствами...
Простодушный привокзальный мент, заметно взвинченный чем-то, потребовал мой паспорт и на какой-то из пустых страниц (зачем он туда листал? она же для предстоящих штампов) углядел букву «З» закамуфлированную под случайное пятнышко. Нарытый знак сообщил ему, что я бывший зэк. Правда, он не смог вычитать какой конкретно срок я отмотал и потому сопроводил меня к старшему по званию, который отечески посоветовал ему не принимать всякого в плаще непривычного кроя за угрозу общественному и государственному строю.
Даже социализм не смог извести умных людей. Спасибо тебе, неизвестный Капитан!.)
В тот вечер молодая преподавательница ФилФака заглянула в комнату девушек. Наверное, удостовериться что там вообще такое творится. Потому что, помимо меня, ещё один влюблённый зачастил в угловую комнату – Чех Ян.
Натуральный Чех среднего возраста, прикомандированный в рамках братской интеграции соцлагеря, показать Большевику (а это не только село, но и одноимённый хмелепроизводственный совхоз) тонкое искусство сушки хмеля, чтоб получалось правильное пиво. Чехи и пиво испокон веков сиамские близнецы.
Супруга Яна осталась пестовать их чадушек в Чехословацкой Социалистической Республике. Он, есессна, тосковал и, чтобы снять страдание, влюбился в Олю. Что и стало причиной его вечерних посещений и долгих разговоров с нею, не понять о чём, потому что говорил он на Чешском. А если бы не языковой барьер, я б его поспрашивал про 1968...
Однажды девушки устроили вечеринку в комнате, так он вообще в галстуке заявился, до того, блин, цивилизованный. Он тогда ещё шампанское принёс и консервы, но явно не из сельмага, потому что куда вкуснее, чем даже печень трески, которую ближе Москвы с Ленинградом даже и не спрашивай. А водку пить наотрез отказался. На стакан укажет пальцем, из лица гримасу сделает и возле галстука по груди себя хлопает, в переводе с Чешского-Глухонемого «у меня несовместимость с этим пойлом»...
Но когда училка та пришла со своим контрольным визитом, Яна в комнате не было. Ну так она сама могла убедиться, что да, мы с Ирой сидим на одной койке, но в разных концах – всё чинно и пристойненько. Ну так давайте же чайку попьёмте. И только-только за стол она присела – в коридоре: Гуй! Х-хто! Буй! Мать! Незамать! Дверь комнаты: шарах! – настежь. А в темноте коридора пять-шесть хлопцев в две шеренги, взволнованные такие.
Контролёрша от чашки обернулась: –«Что тут происходит?»
– А ты хто така?!
Так она решила их авторитетом задавить: –«Девочки! Скажите им кто я!»
И все четыре девочки, в унисон, как будто этот хоровой стишок с детсадика готовили: –«Это препо-давательница!»
А те в ответ, церковным антифоном: –«Ну и идёт она НАхуй!»
(...м-да, чего уж скрывать, плохо мы ещё воспитываем нашу молодёжь и, к сожалению, не только сельскую...)
По ходу этого утренника я, конечно, догадался, что это явление по мою душу. За вечер до этого, девушка из соседнего общежития прибегала в клуб тревогу объявить, что местные хлопцы у неё в комнате безобразят. Я, конечно, побежал, а там на первом этаже неразбериха – одна девушка плачет, три местных хлопца и три студента обоюдно противостоят в бесплодных пререканиях на тему «а ты хто такой?» Короче, позиция патовая.
Для решения этюда, я выбрал который среди местных покрупнее и у плачущей спрашиваю: –«Этот обидел?»
– Да!
Нна! Засветил я парню. Местные неуловимо удалились, общее возбуждение улеглось. Потом он и ещё с ним двое дождались меня у входа в клуб.
– То не я был,– грит.
– Извини,– грю.– У меня выбора не было.– А как мне ему объяснить, что это меня начштаба приучил – факт нарушения должно влечь факт наказания? Хотя начштаба—что характерно—у меня извинения не просил.
Похоже, извинения мои не приняты и непрошеные гости к спонтанному чаепитию явились показать Большевистскую вендетту. Я из-под койки бутылку от шампанского выудил и встал перед дверью. Они снаружи лают, но порог переступить стесняются – у бутылки вид увесистый. Откуда им знать, что у меня по боевым искусствам фиг с минусом?
Тут в коридоре раздались шаги и позади хлопцев Степан завиднелся. Он с ходу просёк что почём и – атаковал с тыла. Я тоже выскочил в коридор с боевым кличем «Иди сюда блядь!» Сработало не хуже, чем на Шурика, хлопцы дрогнули и ринулись в отступление. Мы со Степаном добавляли стимуляции их порыву, но бутылки у меня в руках уже не было, не помню куда она девалась. Память сохранила лишь их дружный топот по деревянным ступеням и галоп Степана им вослед.
Я остался один на один с хлопцем, которому в общей сумятице не удалось протиснуться к ступенькам узкой лестницы и застрял наверху. Но дух его был сломлен, сам собою он вяло обвис на перилах площадки, как сполоснутый коврик у двери пенсионерки. Покорный судьбе, озирал он ступеньки внизу, на которые предстояло шмякнутья.
Я ухватил его—noblesse oblige!—но тут услышал вдруг крик, очень далёкий, едва различимый, похожий на тот, что позвал меня на обледенелой дороге у недостроенной девятиэтажки в Ставрополе. Я глянул вниз, потом на висячее желе капитулянта. Зачем?. И я ушёл по коридору обратно в комнату.
(…не спорю, всё это более чем странно, но странные вещи случаются иногда. Кто-то слышит голоса, а я слышал крики, тихие, издалека...)
вверх-скок