4-я автобаза была ни в селе, ни в городе, а сама по себе – за деревьями лесополосы вдоль обочины. Первым стояло старое здание из двух этажей. На первом какие-то запертые склады, а на втором пространный зал с койками для бойцов ССО и с небольшой комнатой для двух отрядных девушек. Затем шла одноэтажная кочегарка, а уж за ней, за высоким забором красного кирпича, раскинулась обширная территория АвтоБазы № 4. Кроме гаражей и столовой, там было много и других строений, по большей части незавершённых, а середину территории занимал широченно глубоченный котлован с натянутой над ним проволочной разметкой по воздуху – вдоль и поперёк. На дне котлована, под точками пересечения проволок, нашему отряду предстояло забетонировать армированные площадки, собрать на них опалубки форм из дощатых щитов и залить их бетоном, чтоб получились «стаканы», куда в дальнейшем вмонтируются опорные колонны. Но это потом, а для начала есть лопаты, есть в котловане недорытые места и – «бери больше—кидай дальше». Всё так ностальгически знакомо, только форма не хаки.
После рабочего дня, кочегары-«химики», Юра и Помидор, открывают водную задвижку и из трубы—высоко в стене их здания—бьёт широкая брандспойтная струя, горизонтально улетая метров за двадцать. Становись у неё на излёте и –купайся. Вода, конечно же, холодная, но ведь вокруг лето.
Через неделю Командир Майба созвал общее собрание отряда. На повестке один вопрос – питание личного состава, потому что в столовой не еда, а...
(...ну не знаю, хавка как хавка...)
Постановили: питаться собственными силами, используя аванс, который Командир возьмёт у автобазы в счёт наших будущих трудовых побед, а девушки отныне не только санитарки, но и поварихи тоже…
Ежевечерне, с наступлением темноты, отряжаем двух-трёх фуражиров в рейд на картофельное поле близлежащего колхоза, ну и что там ещё съедобного подвернётся.
"Яростный стройотряд,
Словно степной пожар!."
Студенты нахваливают кулинарную одарённость девушек ФизМатовок. Ну не знаю, да, в целом, горячéе, чем в столовой, а в остальном такая же хавка как и везде…
Пару раз ездили на танцы в село Ивковцы на водовозке молодого водителя. Девушки в кабине, остальные – кто во что вцепится вокруг цистерны, чтоб в клубе поплясать под хиты Лещенко:
"Из полей уносится печаль,
Из души уходит прочь тревога,
Впереди у жизни только даль..."
После танцев, сквозь ночь, с ветерком на цистерне. Холодна, однако, железяка…
Один раз поехали обедать в Ладан. Многосмысленное имя носит этот населённый пункт. Но и Ведущий Специалист отряда не лыком шит, бородушка кудрява и волосы до плеч, а поперёк лба жгутом грязного бинта обмотаны, чтоб в глаза не падали. Призадумался тут Ладан – ужли поп-расстрига? аль Рембо с чёрно-белых фоток? Но как возжелал Рэмбо в центральной забегаловке подать ему бутылку белого в един пивной бокал влитою, утешился люд Ладанский разгадкою – алкаш с АвтоБазы!
Возвращаюсь из Ладана в состоянии приятно утолённой жажды, глядь – знакомое лицо в нашем спальном зале, Саша Чалов, АнглоФаковец с третьего курса. Приехал из Прилук, места своего постоянного жительства, а при нём ещё какой-то прилучанин и обширный портфелем, что аж бугрится амуницией.
Солнце в Бокале
Ай, люли!. А и научились-таки на нашей одной шестой планеты продуцировать поэтичные наклейки для бормотухи!. Но как расталдыкнулось поэтическое Солнце по прозе Ладанского плодово-ягодного, почуял я потребность отдышаться и хотел залечь в кустах лесополосы для сна богатырского, но разве с такими друзьями надышишься? Саша совместно с его кентом оторвали меня, усталого Антея, от общей нам всем Земли-Матушки, на второй этаж откантовали да на койку сверзили. «Медвежья услуга» в действии! Пришлось блевать из окна второго этажа как та труба из стены кочегарки...
А приезжали они по поводу, что бас-гитарист импонадобился для свадебных «халтур» в городе Прилуки. За субботу с воскресеньем мы отхалтурили две свадьбы, но забесплатно, потому что брачующиеся родственниками Сашиного напарника оказались. Короче, отпахали за харчи.
К воскресенью я поумнел и привёз с собою трёх ФизМатовцев типа как бы незаменимо необходимые звукооператоры...
~ ~ ~
Кликуха «Помидор» сидела на кочегаре-«химике» как влитая, ни одна любящая мать не дала б ему более подходящего имени, благодаря празднично красной коже лица и волосам натурально оранжевого цвета. Он был самым жизнерадостным «химиком» на свете. И я бы шагал по жизни счастливо улыбаясь всей розе ветров с его даром заряжать колоду. Совсем недолго потасует, сдаст и – у него на руках восьмерная в чирве. И даже зная, что ведёт перезагрузку, не уследишь как...
Во глубине подпроволочного котлована работали мы неумело, но с энтузиазмом, пока не ознакомились с нарядами прораба в конце месяца, за исполнение работ. Его расчёты уравнивали среднемесячный заработок бойца студенческого отряда (после вычета аванса на провизию) с ежемесячной студенческой стипендии в 45 руб. А тут ещё на складе АвтоБазы гвозди кончились и нечем стало сколачивать опалубку под «стаканы». Энтузиазм усох до нулевой отметки, поскольку за оставшиеся отряду 10 дней мы проедим всё нарисованное прорабом.
Для переговоров с директором АвтоБазы № 4, ССО направил делегацию из меня и одной девушки. Санитарка-повариха ни черта не смыслила в строительстве, ещё меньше в гвоздях для плотницких работ, но она была блондинка, что придаёт правильный импульс течению любых переговоров… Главный инженер, которого мы встретили в конторе АвтоБазы, сказал, что директора нет, вторую неделю жнёт урожай на подшефных колхозных полях. Но скоро на полевой стан отправится машина с запчастями, может и нас отвезти. Без наличия блондинки в делегации, он вряд бы вспомнил про попутный грузовик, за рулём которого сам же и сидел, рядом с блондинкой, а я с краю возле двери в кабине.
Меня удивила его способность распознавать машины АвтоБазы № 4 среди встречного транспорта прежде, чем различатся их номерные знаки. Главный инженер ответил, что своих он узнаёт по рогам, и спросил знаю ли я Чомбе. Конечно да, я знал Чомбе, который расстрелял Патриса Лулумбу из пулемёта, когда я ещё был пионером. Однако я не мог уловить связи между грузовиками, мчавшимися в противоположном направлении по залитому солнцем шоссе и диктатором из не помню уж какой страны в Африке, потому что тогда я ещё пионером был. Поэтому, я предпочёл скрыть знакомство и сказал, что нет, не знаю.
Главный инженер объяснил, что Чомбе – это директор АвтоБазы № 4, к которому мы как раз едем. И этот местный Чомбе приказал нарисовать на радиаторах машин АвтоБазы римскую цифру V, на всех поголовно, белой краской. Отметина видна издалека и, по мнению водителей, смахивает на рога, по которым сразу же опознают своих, вот они (водители) и кроют Чомбе по матери, потому что теперь трудней делать левые ходки. Впрочем, его и раньше Чомбе звали, ещё до всех этих рогов…
На полевом стане из четырёх больших вагончиков на колёсах, директора не оказалось, сказали, что он жнёт другое поле. Главный инженер, запчасти и блондинка остались на стане, а я поехал к Чомбе. Новенький, с иголочки, УАЗ-66 с цистерной для воды вёл десятилетний мальчик, сын директора.
По жёлтому жаркому полю в облаке густой пыли кружил коричневый комбайн с белой надписью НИВА на боку. Я вышел навстречу, махнул, но комбайн проехал мимо и мне пришлось побежать следом и вспрыгнуть на короткую лесенку, что вела к склонённой вперёд кабине машины. С рычаньем и грохотом комбайн катил дальше сквозь пыль. Первый раз в жизни попал я на борт такой громадины, но всё друг за друга цеплялось – вот лесенка, вот дверь...
В тесной кабине человек в кепке рабочего сидел спиной ко мне и смотрел через наклонное стекло передней стенки как его комбайн валит и втягивает неровные ряды скошенных колосьев. Я захлопнул дверь, отсекая грохотанье в бункере у меня за спиной, и тоже уставился на жмутья ползущих колосьев, по ходу своего доклада пуговице на макушке кепки, что наш студенческий отряд сидит без дела, гвозди кончились и мы ничего не заработаем. Под грохот мотора колосья дёргались, падали на широкий вращающийся вал и всклоченными пучками плыли вверх по ленте транспортёра. Директор не оборачиваясь сказал, что посмотрит, что можно сделать, и пусть к нему приедет главный инженер.
Я выбрался из кабинки в пылевое облако вокруг громыхающего бункера, слез по лесенке и спрыгнул. Ни лица, ни цвета кожи человека, с которым только что говорил, я так и не увидел, но чувствовал, что некоторые диктаторы достойны уважения...
вверх-скок