На полевом стане делегацию пригласили в вагончик с длинным столом, пообедать. Такой обед не получится назвать хавкой, это уже харч взвеселяющий сердце. Повар в своей белой, с камуфляжными пятнами жира, курточке, плеснул полчерпака сметаны в громадную эмалевую миску и залил борщом, но не до краёв, чтобы осталось место мослу с мясом, венчающе-торчащему из обжигающей глади красного моря. Съев всё, за исключением кости, я переполнился до краёв.
На второе, он подал золотисто обжаренные шарики молодой картошки под тонкой вуалью укропа и покрыл их густым соусом с кусочками мяса. Вкусно до беспредела, но некуда и я съел уже просто из принципа.
Для компота категорически не оставалось места, но, постепенно, я вцедил и его.
С благодарностью за хлеб-соль, я осторожно встал и с крайней осмотрительностью спустился по ступеням приставного крыльца. Достигнув земной поверхности, я расстегнул пряжку ремня и походкой полураздвинутого циркуля направился в сад на краю поля. Там, сдержанно и чинно, я опустил себя на охапку сухого сена под Яблоней, в надежде, что вдруг не лопну, а отлежусь. Может быть.
А таки, попустило! К моменту, когда в сад пришла блондинка, я себя чувствовал в норме. Она села под ту же Яблоню, опёрлась спиною о ствол и улыбнулась мне своей милой, ожидающей улыбкой. Меня изумило настолько точное стечение обстоятельств – она и я под Яблоней, вокруг сад и только Змий чуть-чуть запаздывал. И тогда, с тёплой нежностью и умилением, я начал думать об Ире и гордиться до чего я ей верный. Сдержался вот, не впал в наезженную колею, не клюнул на благоприятность момента – сено, райский сад, блондинка...
На следующее утро, главный инженер, я и рулетка делали разметку будущих стен в двух смотровых ямах строящихся боксов. Чомбе придумал чем нас занять…
За пару дней до окончания ССО срока, Саша Чалов заявился под вечер без особой причины, просто позагорать под солнцем из бокала. Чуть призвякнув обширным портфелем, он выдал свою традиционную речёвку:
" Одна звенеть не будет,
А две звенят не так,
Когда такие люди
В стране Советской есть!"
С оглядкой на правила стихосложения, стишок ни в какие ворота не лезет, но вселяет, своим жизнеутверждающим посылом, оптимизм и воодушевление. Кочегары-«химики» оказали содействие в экспертной оценке портфолио, вышло по бутылке на рыло. Когда повестка дня симпозиума исчерпалась, Саша ушёл, уже стемнело, а ему ещё в Прилуки добираться.
Помидор с Юрой тоже порулили было в кочегарку, но по дороге постучали в дверь комнаты девушек. Та оказалась запертой. Они постучали настойчивее, а затем, по волне воспоминаний подросткового прошлого и себя, юных хулиганов, затеяли озорничать вокруг высокомерной двери. Зажигали бумажки, совали их в щель под дверью. Девушки внутри держали оборону водой из чайника. Звуковой фон безобразию обеспечивал валявшийся на своей койке я. Во мне зачем-то вспенилась злость на весь женский род как вроде из-за них всё мне так нудно и наперекосяк, и не понять чё мне ващще нада. Вот потому я там валялся и подстрекательски орал в потолок:
– Ату их!
Если бы дверь была открыта с самого начала, «химики» зашли бы, потрандели и вышли, но теперь в них играл охотничий азарт. Оно и ежу понятно, что под висячим над ними Дамокловым мечом обратной отправки на Зону, они никак не собирались усугублять ситуацию, им просто развлечение подвернулось.
Однако девушки в осаждённой комнате не поднимались до всех этих логических выкладок, их не забавляли зэки с горящими бумажками и вопли гугнявого придурка в зале спальни: –«Суки поганые! Пидараски!»
Лишь когда один из ФизМатовцев подошёл ко мне и сказал, что так нельзя, я покричал кочегарам, что хватит уже, и Помидор с Юрой тут же умотали, у «химиков» с логикой полный порядок.
На следующее утро я постучал в дверь комнаты девушек. Он была открыта. Я зашёл и попросил прощения за минувший вечер. «Боишься вылететь из института?»– спросила та, которая шатенка.
Вряд ли бы она поверила, что мне просто стыдно. Ещё меньше сумел бы я ей объяснить, что и сам уже толком не врубаюсь – боюсь или хочу, чтоб меня выгнали.
(...подводить итоги негигиенично, слишком часто тянет плюнуть себе в морду. Но правда остаётся правдой лишь когда её не педикюрят и вся эта мерзость – тоже я...)
~ ~ ~
На гроши́ ССО заработка, я решил купить куклу Леночке. Конечно, сам бы и не догадался, но Всесоюзная радиостанция «Маяк» не менее трёх раз за день крутила самый популярный хит сезона:
"Папа, подари,
Папа, подари,
Папа, подари,
Мне куклу!."
И на протяжении дня, если не там, то где-нибудь ещё она тебя непременно догонит или же сама по себе начинает крутиться в мозгах, даже без всякого радио рядом, покуда вдруг—цок!—эй, так это ж идея! Вот я и поехал в Универмаг за куклой, но их там не оказалось… И нечего всё валить на эпоху дефицитов. Эпоха ни при чём, если хорошая мысль некоторым тормозам доходит слишком поздно... Поэтому мне не оставалось другого выбора, кроме как купить собаку. Самого крупного размера, ну и цена соответственная. Зверюга был не меньше метра ростом, в штанах и рубашке. Та же, практически, кукла только голова собачья...
Леночка росла здоровым ребёнком, она ходила в детсад-комбинат «Солнышко» недалеко от конечной трамвая, в Яблоневом саду между Первомайской и улицей Сосновской. Весь сентябрь я водил её в «Солнышко» и обратно, потому что кто работал в студенческом строительном отряде освобождался от шефской помощи колхозам.
Бороду я сбрил, но волосы оставил. Один раз мы с братом пошли на танцы вместе. К тому времени Саша Баша уже сменил Шпицов на танцплощадке Лунатика. А мой брат отбыл срок службы на космодроме Байконур и за это ему пришлось дать подписку о невыезде из страны в дальнейшие 20 лет. Даже на курорты социалистической Болгарии никак нельзя. А ну как там, на Золотых Песках, будет загорать агент из ЦРУ, а брат возьмёт и проболтается, что на Байконуре помимо космонавтов, еженедельно ведут пуски всякой баллистической херни, втайне от спутников-шпионов, которые над нами уже в три слоя витают по орбите...
Плюс к патлам, я в Лунатик пододел свои тёмные очки, Мона-Лиза. Хоть вечером тёмные очки и ни к чему, Мона-Лиза своей тонкой золотистой оправой это – попсóвый символ модного чувака, как и потёртые джинсы. Такие джинсы идут по 120-150 руб., выше среднемесячной зарплаты рабочего, неслабый навар. Доставка джинсов в Конотоп забота смуглокожих Алжирцев, которые учатся в Строительном техникуме на Проспекте Мира. Эти Алжирцы до того наивные. «Он моя сказаль пойдём говориль. Я пойдём он моя удариль. Зачему?» Но при всей наивности, цену на джинсы они не спускают.
А моя джиннота всего за 30 руб., на столько и смотрятся. Какая-то Бразильская хрень, не трётся вовсе, не то, что Лялькины "Levi's". Поэтому хотя вечером через тёмные стёкла плохо видно, на танцах они себя оправдывают, прикрывая нищету в джинсах...
На танцплощадку мы с братом подошли после перерыва, когда толпа уже в полном наплыве. Саша пошёл высматривать свою девушку, а я тормознул у сцены и там торчал, слушал Марика, он у Баши соло гитарист, классные брейки выдаёт.
Потом какой-то салабон подваливает и вылупился на меня. Ну ещё бы – патлы хипповские, Мона-Лиза, видуха столичная, в общем. Полюбовался и свалил в толкучку.
Я дальше стою и минуты через две—добрый вечер ваше хате!—тот же резак выныривает уже с кентом. Подходят и, синхронно так, назад откачнулись да и—гугух!—летят в меня два кулака за раз. Плечом отгородился, но общая масса двойного удара меня смела, и я скопытился в типа как вроде параллельное пространство.
Без балды, совсем иное измерение, как на морском дне. Звук танцев моментально отключился и я качусь, точнее, верчусь по бетонному полу. Со всех сторон немого пространства ко мне ноги ломятся, приложиться. Причём не цельные, а как бы обрезки, от ступни до колена, не выше. Так и просвистывают, отсюда-оттуда, только беззвучно, но мажут. Промах за промахом.
Я взвился аж на скамейку под круговой оградой, спиной к трубам. Тут и звук вернулся, девушки визжат, Баша микрофону проповедует: –«Дорогие друзья, соблюдайте...» А вокруг скамейки несколько хлопцев ко мне лицом обёрнуты, а один, здоровый такой жлоб, кричит: –«Ты кто? Ты кто? Очки сними!»
Мону-Лизу скидываю и кто-то сбоку крикнул: –«Из Орфеев!» Хлопцы явно с Посёлка, только никого не знаю.
В общем, сдёрнули меня со скамьи в свой тесный круг и вывели с танцплощадки, а сами назад подались, где уже общая разборка полным ходом. В тот раз новое поколение Деповской хотели застолбить Лунатик как свою территорию.
На выходе из парка я брата встретил, у него бровь разбита. Пришлось идти на вокзал и кровь замывать под краном в мужском туалете...
вверх-скок