великие творения
                   былого

Машина ВП, бибикая, с ревущей сиреной, моргая всеми огнями, подкатывает. Неохотно, Пёрфл и Бладери всё ж расслабляются и, испуская вздох из вздутых щёк, разделяются. Бодайн, с трёх метров, швыряет над головами пробуждающейся толпы толстый пакет с сертификатами, который Командос ловит, сосчитывая, делит, и отдаёт половину Пёрфлу, который уже держит курс к трапу своей седой маманьки Джон Е. Бэдэс, где палубная вахта заметно оживилась и даже карточная игра в корабельной прачечной приостановлена, чтоб каждый мог выйти полюбоваться большой облавой. Пьянь на берегу пришла в движение, заторможено и не выбирая направления. Из-за пределов бледного электрического света прихлынули девушки, дрожащие, возбуждённые, взъерошенные, сманить прочь Сент-Джон Бладери под прикрытием приятно-пастельной синтетики и любовных писков. Бодайн и Криптон, с руганью и поворотами крутого слалома пересекают толпу, спотыкаясь о пробуждающихся и спящих, останавливаются у свалочного ящика забрать Слотропа, который восстаёт из навала яичной скорлупы, пивных банок, жутких конечностей от куриц в жёлтом желе, из кофейной гущи и пользованной бумаги, всё это сваливается или сошлёпывается с него, сдёргивает маску и лыбится с приветом Бодайну.

– Ракетмэн, пресвятая блядородица, и вправду ты. Что за дела, старина?

– Заложили суки, нужно продёрнуть к Пуци. – Подъезжают грузовики в чьи брезентовые тени ВэПэшники начинают загружать всех, кто движется медленнее, чем они. Тут два гражданских, один с бородой, несутся вдоль пирса с воплями: «Костюм свиньи, костюм свиньи, вон он, гляди!», а также: «Эй, Слотроп, — стоять! ни с места!»

Не тут-то было, Слотроп с громадным треском и хрустом вываливается из мусора и что есть мочи мчит вслед за Бодвайном и Криптоном, разбрызгивая куриный жир и роняя скорлупу яиц позади себя. Клубмобиль Красного Креста или автостоловая припаркован у следующего гнездовья эсминцев вдоль пирса, его свет аккуратным квадратом выливается на асфальт, симпатичная девушка с причёской Дианы Дёрбин внутри этого обрамления на фоне полок с конфетами, сигаретами, поленницы сэндвичей в вощёной бумаге.

– Кофейку, ребята? – улыбается она. – Как насчёт сэндвичей? Сегодня всё распродано кроме тех, что с ветчиной, – затем увидала Слотропа, – о, боже, извините, но...

– Ключ от зажигания, – Бодайн подступает с ухмылкой Кэгни и никелированным пистолетом,– ну-ка, – взводит курок.

Суровая хмурость, подбитый ватой пожим плечом: «В замке зажигания, Джексон». Альберт Криптон взбирается назад составить ей компанию, пока Бодвайн и Слотроп запрыгивают на передние сиденья и газуют в крутом визжащем развороте мимо двух набегающих гражданских.

– А эт ’щё кто? – Слотроп оглядывается из окна на их кричащие уменьшающиеся фигуры, – ты усёк того птаха с тузом пик на щеке?

Бодвайн объезжает кутерьму рядом с Джон Е. Бэдэс и показывает всем надлежащий палец. Слотроп откидывается назад на сиденье, вскинув маску свиньи, как забрало рыцарского шлема, дотягивается залезть в пачку сигарет в кармане джемпера на Бодвайне, закуривает одну, усталый, так хочется поспать… За спиной его нежданный крик девушки Красного Креста: «Боже мой, что это?»

– Смотри, – Криптон само терпение, – берёшь немного на кончик пальца, хорошо, потом закрываешь половину своего носа, а и —

– Это кокаин! – голос девушки взвивается до тревожной напряжённости, – вот что это такое! Это героин! Вы наркоманы! и вы похитили меня! О, Боже мой! Да ведь это же, как вы не понимаете, это Клубмобиль Красного Креста! Это собственность Красного Креста! О, спасите меня, кто-нибудь! Они наркоманы! Пожалуйста! На помощь! Остановитесь и выпустите меня! Забирайте грузовик, если хотите, заберите всё, но, о, пожалуйста, только не —

– Подержи руль минутку, – Бодвайн оборачивается и направляет свой сияющий пистолет на девушку.

– Ты не можешь меня застрелить, – визжит она, – ты бандюга, кем ты себя возомнил, что угнал собственность Красного Креста! Почему вы не хотите просто — пойти куда-нибудь и — нюхать свой наркотик и — оставить нас в покое!

– Пизда, – урезонивает Моряк Бодвайн, спокойным доверительным тоном, – ты ошибаешься. Я могу застрелить тебя. Правильно? Дальше, тебе случилось работать в той тёплой и чудной организации, что сдирала по пятнадцать центов за кофе с пряниками во время Битвы за ёбаную Бельгию, если вправду хочешь знать кто крадёт от кого.

– У кого, – отвечает она намного потише, нижняя губка трепещет довольно, сука, миленько, как убеждается Слотроп в зеркале заднего вида, когда Бодвайн снова берёт руль.

– Ого, что это, – Криптон глядит на её зад, – что это у нас тут такое, – залазит под её хаки юбку, пока она стоит, расставив длинные ноги, чтоб удержаться на их тарахтелке, что гонит 60 или 70 миль в час, и при странной технике Бодайна вписываться в повороты, которая смахивает на стилизованную форму самоубийства.

– Как тебя зовут? – Слотроп улыбается, добродушная свинья.

– Ширли.

– Тайрон. Как ты?

– Тра-ля-ля, – Криптон грабит ящик кассового аппарата, жуёт плитки шоколада и набивает свои носки пачками курева, – любовь нечаянно нагрянет. – Примерно в этот момент Бодайн бьёт по тормозам, и их несёт юзом, задница грузовика разворачивается к леденяще освещённой нежданной сцене из постовых с белыми трафаретами на подшлемниках, в белых ремнях, с белыми кобурами, баррикада поперёк дороги, офицер бежит к джипу пригнувшись, что-то орёт в ручную рацию.

– Дорожный блок, вот блядство, – Бодвайн врубает заднюю, различные товары для военнослужащих валятся со своих полок, пока грузовик разворачивается. Ширли теряет равновесие и дёргается вперёд, Криптон хватается за неё, пока Слотроп склонился взять пистолет с приборной доски, чтобы обнаружить её наполовину перевесившейся через спинку сиденья, когда он снова распрямился к окну. – Где тут ёбаная первая? Это что, коробка передач Красного Креста? Надо бросать монетку, чтобы переключить, эй Ширли?

– О, боже ты мой, – Ширли прокручивается втиснуться на сиденье между ними, хватает рычаг скоростей, – вот так, придурок. – Позади них выстрелы.

– Спасибо, – грит Бодвайн и, присмолив резину в едко дымном визге, они снова срываются с места.

– Ты в натуре крутой, Ракетмэн, ух-ты, – Криптон разлёгся сзади, предлагая щиколотку и припластыренную бутылочку кокаина Ширли с улыбкой.

– Ты только попробуй.

– Нет уж, спасибо, – грит Ширли, – лучше воздержусь.

– Да давай… о…

– Откуда эти ВоенПолы там взялись? – Слотроп прищуривается на фонари впереди. – Американцы? Что Американцам делать тут в Британском секторе, ты не знаешь?

– Может и нет, – гадает Бодвайн, – может только Береговой патруль, брось, давай не будем паранойнее, чем нам положено...

– Смотри, видишь, я делаю (занюх) так, и у меня не выросли (занюх) клыки или ещё там что...

– Ну я просто не знаю, – Ширли, развернувшись назад стоит на коленках, груди подпёрты спинкой сиденья, большая гладкая рука деревенской девушке на плече Слотропа для равновесия.

– Слушай, – грит Бодайн, – это наличка или наркота, или что? Просто хочу знать чего ждать, потому что, если полиция за —

– Только за мной, насколько знаю. Ничего общего, что толкал, тут по-другому бурят.

– Она как розочка, на ничейной земле, – поёт Криптон, заигрывая.

– Зачем тебе к Пуци?

– Надо увидеть того Шпрингера.

– Не знал, что он подваливает.

– Почему все говорят одно и то же?

– Ду, дадно, – Ширли берёт тут, только в одну ноздрю, – собсем дебножко, Альбет, одду кабельку.

– Просто про него ни слуху какое-то время.

– Теперь вдохни, хорошо, хорошо, молодец, давай. Умм, там немножко ещё, ум, типа козявка, не пускает… Сделай ещё, хорошо. Теперь в другую

– Альберт, ты сказал только раз.

– Слушай, Ракет, если тебя накроют —

– Даже и думать не хочу.

– Охренеть, – грит Ширли.

– Тебе понравилось? Вот ещё капелюшечка.

– Что тогда будешь делать?

– Ничего. Хотел поговорить с кем-нибудь из того ГПОГ. Узнать что происходит. У нас была встреча, знаешь, без протоколов у аптекаря. Нейтральная территория. Вместо того нарисовались Фараоны. А потом ещё те два придурка в гражданке.

– Ты шпион, или что?

– Да лучше б уж я был. Ё-моё. Тогда б хоть знал.

– Да, звучит хреновенько. – И Моряк Бодвайн крутит дальше баранку, совсем ему это не нравится, он вдумывается, впадает в сантименты. – Допустим, – чуть погодя, – если тебя, ну, догонят, я б мог дать весточку твоей Маме, или там что.

– Моей... – Острый взгляд, – Нет, нет, нет…

– Ну кому-нибудь.

– Не могу ни души надумать.

– Ух-ты, Ракетмэн...

Пуци оказывается широченным, отчасти укреплённым, домом-усадьбой, что датируется минувшим столетием, свернуть с Дорумской дороги, а там вдоль спаренной автомобильной колеи по песку с тростником и жёсткой травой дюн, выросшей между их полос туда, где дом расселся, словно плот на гребне песчаного холма, восходящего от пляжа с таким неприметным уклоном, что становится водной гладью совсем неожиданно, упокоенная, бледно-солёная, простирается она на мили в Северное море, словно облака, тут и там чуть серебристее, длинные клеточные или кожные формы, тончайшим покровом, застыли под луной, протянувшись к Гельголанду.

Усадьбу никогда не реквизировали. Никто никогда не видел владельца и даже не знает, существует ли «Пуци» вообще. Бодайн загоняет грузовик в то, что когда-то было конюшней, и все выходят, Ширли уракает под луной, Криптон бормочет ё-моё, ё-моё, утопая в романтичном настрое. В дверях маленькое недоразумение насчёт пароля с охраной, недоумевающей по поводу свинского прикида, но Слотроп козыряет шахматным конём из белого пластика, и тот оказывает действие. Внутри, они находят ярко освещённую, бьющую ключом комбинацию бара, опиумного логова, кабаре, казино и дома сомнительной репутации, помещения конгломерата полны солдат, матросов, дам, шулеров, победителей, лузеров, заклинателей, толкачей, наркоманов, вуеристов, гомосексуалистов, фетишистов, шпионов и просто любителей компании в поисках её, все говорят, поют или устраивают разборки на уровне шума, глушимого молчащими стенами дома от мира внешнего. Духи, дым, алкоголь и пот разливаются по дому в турбуленциях слишком тонких, чтобы увидеть или ощутить. Это безостановочное празднество, которое никто не догадался завершить,: вечеринка победы настолько вечная, так легко собирающая новичков и регулярных участников, что кто его знает, какая победа? в какой войне?

Шпрингера нигде не видать и, как выяснил Слотроп из пробных расспросов, вскоре не ожидается, если вообще будет. А это та самая дата по доставке отставки, как обусловленная в плавании с фрау Гнаб к Штралсунду. И как раз в эту из всех ночей, после недельной передышки, полиция решила повязать Слотропа. О да, да ещё как НННННННН Добрый Вечер, Тайрон Слотроп, А Мы Тебя Ждали. Конечно Мы Тут Как Тут. Ты Же Не Думал, Что Мы Растворились, Нет, Нет, Тайрон, Придётся Снова Сделать Тебе Больно, Если Будешь Таким Глупым, Сделать Тебе Больно Ещё И Ещё Да, Тайрон, Ты Просто Безнадёжен И Тебе Капец. С Чего Ты Взял, Что Тебе Надо Что-то Отыскать? Что Если Это Смерть, Тайрон? Что Если Нам Не Надо, Чтоб Ты Что-то Нашёл? Что Если Не Дадим Тебе Отставки, Чтоб Ты Так И Продолжал Всегда? Может Нам Надо, Чтоб Ты Всегда Так И Продолжал. Ты Же Не Знаешь, Правда, Тайрон? С Чего Ты Взял, Будто Способен Играть Не Хуже Нас? Не Можешь. Думаешь Ты Хорош А На Самом Деле Дерьмо, И Все Мы Знаем Это. Так Стоит В Твоём Досье. (Смех. Траляляканье.)

Бодайн находит его в шкафу для одежды жующим бархатное ухо своей маски: «Ты плохо выглядишь, Ракет. Это Золанге. Она массажистка». Та улыбается, вопросительно, дитя приведённое проведать свинью в её пещере.

– Прости. Прости.

– Давай, я провожу тебя в баню, – голос женщины намыленная мочалка уже приглаживает его тревоги, – там очень тихо, спокойно...

– Я буду тут всю ночь, – грит Бодайн. – Скажу тебе, если вынырнет Шпрингер.

– Это всё нарочно, правда? – Слотроп сосёт слюну с бархатного ворса.

– Вообще-то, всё какой-нибудь да сговор, мэн, – смеётся Бодвайн.

– А да, но стрелки все смотрят в разные стороны, – Золанге для наглядности поигрывает руками, красноконечные пальцеуказатели. – Это для Слотропа новость, впервые, вслух, что у Зоны может иметься множество других планов помимо нацеленных на него… что все эти маршруты автобусов и электричек в необъятной транспортной системе в Ракетограде, здесь более запутаны, чем в Бостоне — и что отъехав сколько нужно, по любой ветке, и хотя бы минимально держишь себя в руках, и знаешь где сходить, пусть часто может показаться, что не туда заехал, то эта сеть всех планов может ещё вывезти к свободе. Он понимает, что незачем впадать в паранойю из-за Бодвайна или Золанге, а просто проехать часть их подземки, и посмотреть, куда это его приведёт...