ЗАГОНЩИКИ: (Кувырком, кубаремком.) Цвейт! Держи Цвейта! Держирвра! Эй! Эй! Хватай его на углу! (На углу Бивер-Стрит, под лесами, Цвейт, запыхавшись, останавливается на краю галдящего спорящего столпотворенья, многие без понятия–эй! эй!–о чём сыр-бор вокруг и что тут за что, вообще.)
СТЕФЕН: (Со старательными жестами, дыша глубоко и медленно.) Вы мои гости. Приглашённые. По соизволению пятого Георга и седьмого Эдварда. Повинна история. Надумана матерями памяти.
РЯДОВОЙ КАРР: (К Кисси Кэфри.) Он тебя клеил?
СТЕФЕН: Обратился к ней вокативно женским, а может и средним, безродовым.
ГОЛОСА: Нет, не обижал он. Девка врёт. Он был у м-с Коен. В чём дело? Вояки с гражданскими.
КИССИ КЭФРИ: Я была в компании с солдатами и они отошли – ну, сами знаете. Но я верная тому, кто меня угощает, хоть всего лишь шиллинговая шлюха.
СТЕФЕН: (Улавливает очертания голов Линча и Китти.) Ау, Сизиф. (Указывает на себя и всех остальных.) Поэтично. Неопоэтично.
ГОЛОСА: Она верная тому.
КИССИ КЭФРИ: Да, звал пойти с ним. А я с дружком-солдатом.
РЯДОВОЙ КОМПТОН: А уха пухлого он не хотел, падла? Вмажь ему, Гарри.
РЯДОВОЙ КАРР: (К Кисси.) Он тебя задевал, пока я тут отошёл поссать?
ЛОРД ТЕННИСОН: (В жакете цветов британского флага и фланелевых брюках для крокета, простоволосый, вымпелобородый.) Зачем да почему – для них неважно.
РЯДОВОЙ КОМПТОН: Вмажь ему, Гарри.
СТЕФЕН: (Рядовому Комптону.) Я не знаю как вас зовут, но вы абсолютно правы. Доктор Свифт утверждает: человек в доспехах побьёт десятерых в рубахах. Рубаха-синекдоха. Часть целого.
КИССИ КЭФРИ: (К толпе.) Нет, я же с рядовым была.
СТЕФЕН: (Дружелюбно.) Почему – нет? Храбрый парень-солдат. По моему мнению, любая дама, например.
РЯДОВОЙ КАРР: (Фуражка набекрень, подступая к Стефену.) Скажи, умник, как оно если б я врезал тебе по челюсти?
СТЕФЕН: (Взглядывает в небо.) Как? Весьма неприятно. Благородное искусство самопритворства. Лично я терпеть не могу действия. (Он поводит рукой.) Рука ноет. Efin, ce sont vos oignonsна французском: "тебе какое дело?". (К Кисси Кэфри.) Тут какая-то неразбериха. В чём, собственно, дело?
ДОЛЛИ ГРЕЙ: (Со своего балкона машет платочком, подавая знак героини Иерихона Рахаб.) Сын повара, прощай. Возвращайся невредимым к Долли. Мечтай о девушке, оставшейся вдали, и она будет мечтать о тебе.
(Солдаты прячут увлажнившиеся глаза.)
ЦВЕЙТ: (Протолкавшись сквозь толпу, резко дёргает за рукав Стефена.) Идёмте, профессор. Извозчик там ждёт.
СТЕФЕН: (Оборачивается.) А? (Высвобождает рукав.) Почему мне не поговорить с ним, или с любым другим человеческим существом, прямоходящим по этому приплюснутому апельсину? (Он отставляет палец.) Мне не страшно говорить с кем угодно, если вижу его глаз. Удерживающий перпендикуляр.
ЦВЕЙТ: (Подпирая его.) Удерживайте свой.
СТЕФЕН: (Пусто смеётся.) У меня переместился центр тяжести. Я забыл, в чём тут фокус. Давай присядем где-нибудь и обсудим. Борьба за жизнь есть закон существования, но нынешние филуренисты, в особенности царь и король английский, изобрели арбитраж. (Он постукивает себя по лбу.) Но тут начертано: я должен убить священника и короля.
БИДДИ ШЛЁП: Слыхала чего профессор говорит? Он профессор из колледжа.
МАНДАТАЯ КЭЙТ: Да слыхала я, слыхала.
вверх-скок