(Размалёванные кукло-женщины колышутся в освещённых проёмах дверей, затягиваясь тонкими сигаретами. Аромат дурманно приторного табака плывёт к нему медленными, округло овальными клубами.)
КЛУБЫ: Сладки услады. Услады греха.
ЦВЕЙТ: До чего спина ноет. Дальше, или вернуться? Разве это еда? Съешь, а потом потеешь жиром. Глупость сморозил. Деньги на ветер. Один и восемь пенсов перерасхода. (Ищейка жмётся холодной слюнявой мордой к его руке, виляя хвостом.) Странно, до чего они ко мне липнут. Даже тот псина, сегодня. Лучше заговорить с ней, для начала. Они вроде женщин – любят recontresна французском: "подход". Смердит, как скунс. Chucun son gout. Может и бешеная. Фидо. И движения какие-то, не того. Хороший пёсик! Герриовен! (Волкодав распластывается на спине, похабно дрочясь просящими лапами, его длинный чёрный язык болтается снаружи.) Сказывается влияние среды. Дам, чтоб отстал. Никто ж не кормит. (Бормоча подбадривающие слова, он неловко пятится увильчивым браконьерским шагом, с юлящим вокруг него сеттером, в тёмный провонялый закоулок. Разворачивает один из пакетов, чтобы мягко обронить свиную ножку, но спохватывается и ощупывает баранью.) Увесиста для трех пенсов. Впрочем, держу-то в левой. В ней тяжелее. Почему? Реже упражняем, вот и слабей. А, да пусть пропадает. Два и шесть. (С сожалением он роняет развёрнутые свиные ножки, а заодно баранью. Мастифф неловко тычется в добычу и пожирает, хрустя костьми и рыча от жадности. Два стража в дождевиках подходят, безмолвные, неусыпные. Они бормочут в один голос.)
СТРАЖИ: Цвейт. От Цвейта. Цвейту. Цвейт. (Каждый кладёт руку на плечо Цвейта.)
ПЕРВЫЙ СТРАЖ: Пойман с поличным. Не рыпайся.
ЦВЕЙТ: (Заикаясь.) Я творю добро ближним.
(Стая чаек, буревестники, взлетает голодно из слякоти Лиффи с печеньями Бенбери в клювах.)
ЧАЙКИ: Кау кейв кенкери кекенье.
ЦВЕЙТ: Друг человека. Дрессировка лаской.
(Он указывает. Боб Доран, спешась с высокого сиденья у стойки, покачивается над жующим спаниелем.)
БОБ ДОРАН: Псина. Дай-ка нам лапу. Лапу дай.
(Бульдог рычит, вздыбя загривок, через прожёванную свиную кость меж его клыков сбегает пенистая, как при бешенстве, слюна. Боб Доран беззвучно валится в кювет.)
ВТОРОЙ СТРАЖ: Пресечение бесчеловечного обращения с животными.
ЦВЕЙТ: (С воодушевлением.) Добро ближним! На мосту Харольд-кросс я отчитал трамвайного кучера, который истязал несчастную лошадью, стегал по её болячкам. А мне, за все старания, лишь брань в ответ. Оно, конечно, подмораживало и это был последний трамвай. Сведения о жизни цирка подрывают всякие моральные устои.
(Сеньор Маффи, бледный от страсти, в костюме укротителя львов, с усыпанной бриллиантами манишкой, выступает вперёд, держа затянутый бумагой цирковой обруч, волнистый бич и револьвер, которым он покрывает аппетитную гончую.)
СЕНЬОР МАФФИ: (С негодяйской ухмылкой.) Леди и джентльмены, перед вами серая гончая дрессированная мною. Именно я объездил брыкливого дикого Аякса, применив моё патентованное седло с шипами для прокола плоти. Затягивается под брюхом подпругой с узелками. Трос на блоке плюс удавка заставят вашего льва стоять на задних, каким бы ни был он задирой, будь то хоть сам Leo ferox, ливанский людоед. Раскалённый железный прут и особое втирание в места ожога создали Фрица из Амстердама, мыслящую гиену. (Он таращится.) Я обладаю индейским тотемом. Блеск моих глаз вызывает сверкание этих нагрудноблёсток. (С охмуряющей улыбкой.) Теперь, представлю вам мадмуазель Рубин, украшение кольца арены.
ПЕРВЫЙ СТРАЖ: Раскалывайся. Имя и адрес.
ЦВЕЙТ: Только что из головы вылетело. Ах, да! (Снимает свою великосветскую шляпу в приветствии.) Д-р Цвейт, Леопольд, зубной хирург. Доводилось вам слышать про фон Цвейт-Пашу? Ымнадцать миллионов. Donnerwetter! Владеет половиной Австрии и Египта. Это мой кузен.
вверх-скок