(Она испаряется от него. В сопровождении скулящего пса, он направляется к вратам ада. В арке ворот, стоит с наклоном женщина и, широко расставив ноги, ссыт как корова. Кучка отирал перед обшарпаным кабаком слушают историю, что с грубоватым юмором толкает им разбиторылый десятник. Пара безруких корешей шмякаются друг о друга, рыча и тужась в пьяной увечной игре в драку.)
ДЕСЯТНИК: (Сидя на корточках; голос гнусит в его рыле.) И тогда Кернз слазит с риштовки, на Бивер-Cтрит, и куда ещё нашёл он слить, если не в ведро с портвейном, что там, в стружках, припрятали штукатуры Дервена.
ОТИРАЛЫ: (Хохочут волчьими пастями.) Ну, мудак!
(Их испятнанные краской шляпы трясутся. Безногой припрыжкой они скачут вкруг него, заляпанные клейстером и известью их гильдий.)
ЦВЕЙТ: Снова совпадение. Хохочут, а ничего смешного. Средь бела дня. Едва на ногах. Хорошо, хоть не при женщинах.
ОТИРАЛЫ: Клёвый мудак. Грауберовы соли. Вот мудило, мужикам в портвейн.
(Цвейт проходит. Дешёвые шлюхи, в одиночку и парами, ошалелые, расхрыстанные, зазывают из переулков, из-за углов и дверных косяков.)
ШЛЮХИ: Куда подрыгал, чудик?
Как твоя третья нога?
Спичка при тебе?
Подваливай, сделаю её колом.
(Он топает через их срань к освещённой вдалеке улице. Из вздутого пузыря оконных штор, граммофон высолопил свой мятый наглый раструб. В тени, незаконный торговец спиртным препирается с матросом и двумя багровокительниками.)
МАТРОС: (Отрыгнув.) Где это хлёбаное заведение?
ТОРГОВЕЦ СПИРТНЫМ: Педан-Стрит. Шиллинг за бутылку портвейна. Почтенная женщина.
МАТРОС: (Облапив обоих багровокительных прёт с ними дальше.) Погнали, британская армия!
РЯДОВОЙ КАРР: (За его спиной.) От него не слишком-то приятно пахнет.
РЯДОВОЙ КОМПТОН: (Смеётся.) А хули нам?
РЯДОВОЙ КАРР: (Матросу.) Столовая казарм Портобелло. Спросишь Карра. Просто Карра.
МАТРОС: (Орёт.)
Мы парни. Из Вексфорда.
РЯДОВОЙ КОМПТОН: Проще некуда! А старший сержант почём?
РЯДОВОЙ КАРР: Беннет? Он мой друг. Я люблю старину Беннета.
МАТРОС: (Орёт.) Цепь рабства. За свободу родной земли.
(Он шатается дальше, волоча их за собой. Цвейт останавливается в замешательстве. Пёс приближается, запыхавшись, с вываленным языком.
ЦВЕЙТ: Диких гусей так туда и тянет. Дома разврата. Бог знает, куда они удрыгали. Пьяные покрывают расстояние в два раза быстрее. Веселая компашка. Устроили на Вестландском вокзале. Заскакивают в первый класс с билетами третьего класса. А уже отправление. Паровоз позади состава. Мог завезти меня в Малахайд, или в тупик на ночь, если не в крушение. Всё потому, что я выпил ещё и ту, вторую. Один раз – самое оно. И зачем я увязался за ним? Все ж, он лучший среди всех прочих. Не скажи она мне про м-с Пурфо, я бы не зашёл, и не встретил бы. Кисмет. Плакали все его денежки. Тут спецы по облегчению. Легкая пожива бродячим торговцам. А мне-то что за дело? Разом привалило, разом и спустит. Чуть не расстался с жизнью под той звякорельсофародуготелегой, но вывернулся. Хотя от всех напастей не упастись. Если б я в тот день шёл мимо окон Трулока на две минуты позже, нарвался бы на выстрел. Отсутствие телесных. Все равно, если пуля хотя бы зацепила мой пиджак, возмещение за шок, пять сотен фунтов. Что он такое? Выликосветник из клуба на Килдар-Стрит. Господи, упаси его загонщиков дичи. (Он, всматриваясь, прочитывает на стене надпись Мочёная Мечта<7em> и набросок фаллоса.) Странно! Молли рисовала на замёрзшем окне вагона в Кингстауне. На что смахивает?
вверх-скок