Любезно, чтоб им потрафить, квакер-библиотекарь промурлыкал:
– К тому же нам остались бесценные страницы Wilhelm Meister'акнига Гёте. Великий поэт о великом поэте-собрате. Робкая душа в противостоянии нахлынувшим бедствиям, раздираемая противоречивыми сомнениями в точности, как наблюдаем и в реальной жизни.
Он сделал пируэтистый шаг вперёд, на прискрипнувшую бычьекожу, и пируэтистый шаг назад, на церемониальный пол. Безмолвный служитель, чуть приоткрыл дверь, поманить бесшумным знаком.
– Иду, иду, – сказал он, прискрипнув в направлении выхода, но таки медля. – Прекрасный бесплодный мечтатель, ввергаемый в унынье грубыми фактами. Непрестанно чувствуешь до чего всё-таки верны суждения Гёте. Верны, когда анализируешь по большому счету.
Двускрипным анализом он отполонезил прочь. Степенный, сановито важный, подставил он возле двери своё большое ухо, целиком, словам служителя: выслушал: вышел.
Двое вышли.
– Мсье де ла Палисэ, – фыркнул Стефен, – пребывал в живых за пятнадцать минут до своей смерти.
– Так ты добился, – спросил Джон (с желчностью старшего), – чтобы та шестёрка бравых медиков накатала под твою диктовку Утраченный Рай? У него это названо Страданья Сатаны.
Улыбнулись. Улыбнулись улыбкой Кренли.
Сперва её пощекотал,
Потом погладил,
Потом катетор ввел,
Ведь он был медик,
Весёлый медик…
– Полагаю для Гамлета тебе не помешал бы ещё ещё один. Семёрка дорога мистическим умам. В. Б. именует это число «сияющая семь».
Блескоглазый, склонил он свой рыжеватый череп к зелёноабажурной лампе читательского места, стекая бородой в густую зелень тени, оллав, святоглазый. Густо хохотнул: смехом стипендиата Троицы: безответно.
Сатана-оркестрант над крестом изрыдался
Теми ж слезами, что ангелы льют.цитата из Утраченного Рая Милтона
Ed eglia avea del cul fatto trombetto.цитата из Ада Данте: "и задницей пердел словно трубой"
Все мои промахи у него в заложниках. Одиннадцать верных из Виклоу, как рассказывал Кренли, за свободу земли отцов. Редкозубая Кэтлин с четвёркой прекрасных зелёных полей, чужак в её доме. И другой, восклицающий к нему: ave, rabbi! латынь.: "здравствуй, учитель", обращение Иуды к Христу перед поцелуем Двенадцатеро из Тайнхели. В тенистой долине воркует он им.
Юность моей души отдал я ему, ночь за ночью. Жми, Боже. Ни пуха.
Малиган уже получил мою телеграмму. Вздор. Забудь.
– Наши младые ирландские барды, – подытожил Джон Эглинтон, – ещё не сотворили образ, который бы заставил восхищённый мир счесть равным Гамлету сакса Шекспира, хоть поклонение моё, следуя примеру старины Бэна, по сю сторону идолопоклонства.
вверх-скок