Первого сентября я пришёл в Конотопский Техникум Железнодорожного Транспорта вместе со своими сестрой и братом, потому что они тоже туда поступили по окончании их восьмого класса.
Студентов разбили по группам и построили во дворе на линейку и директор техникума толкнул свою ежегодную речь. В строю студентов, я чувствовал себя как тот зэк, который отмотал свой срок в десять лет, а ему накинули ещё три года, ни за что, просто так впаяли. И когда линейка закончилась, я пришёл в отдел кадров техникума, забрал свои документы и пошёл устраиваться на работу в Конотопский Паравозо-Вагоноремонтный Завод. Меня там приняли в тот же коллектив, где уже трудился Владя, и на ту же должность ученика слесаря Экспериментального Участка по Монтажу Металлоконструкций Ремонтного цеха...
Как и большинство прочих цехов КПВРЗ, Механический возводился из кирпича огнеупорного цвета. В кладке стен начисто отсутствовали вычурные излишества старорежимных выкрутасов, просто, без загогулин и претензий, тянулись они от угла до угла внешнего вида здания, внутри же, имея 27 метров ширины, оно длилось 130 метров, а на высоте 8-ми метров начинались ажуры металлоконструкций арочной крыши.
Высоко над головой, по рельсам смонтированным вдоль боковых стен, разъезжал, громыхая, мостовой кран. Мощный стальной трос наматывался на барабан блока, плавно вздымая громадный крюк и что уж там к нему прицепят, а тельферная тележка перемещала груз вдоль всей длины моста за исключением кабинки управления на левом конце, куда крановщица возносилась перебирая руками и ногами по перекладинам вживлённым в кирпич стены.
Три крыла меньшей высоты примыкали к зданию Механического цеха. Крыло направо, первое после входа внутрь, досталось Инструментальному цеху, а остальные два, распростёртые друг напротив друга, оставались продолжениями Механического, но без кран-балок над головой и станки помельче, не такие махины как вдоль центрального прохода в основном корпусе.
Ширины центрального прохода в Механическом цеху вполне хватало, чтобы смогли разъехаться два встречных автокара.
Автокар это самодвижущаяся телега, только колёса в два раза меньшего диаметра, зато пошире, покрепче и без всяких пневматических шин, просто слой резины. Небольшая площадка на одном из концов приземистой самодвижки позволяет автокаровожатой стоять на ней с полным удобством. За спиной у неё размещён узкий металлический ящик, тоже стоймя, с парой рычагов параллельно торчащими из его боков, за которые она и хватается при езде. А вот и нет, обманка! Этим бабам лишь бы тебя надуть! На самом деле рычагами ящика водительница отправляет автокар в повороты, влево-вправо. По сути своей, автокар – это Тяни-Толкай. Ему не нужно места для разворота и после погрузки или разгрузки в каком-то узком месте, сама карщица раскручивается на 180° на своей площадочке и уезжает туда, откуда приехала. Хитро придумано.
Пол в Механическом цеху бетонный, но после всех росплесков машинного масла и следов тормозного пути бесшинных автокаров, он давно стал чернее даже, чем асфальт. Метров за 30 от торцевой стены, центральный проход пересекала дорога—связующая коммуникация пристроенных крыльев Механического—с придорожной оградой из вертикальных труб вдоль дальней обочины. Эти трубы – граница, за ними начинается отсек Ремонтного цеха. Граница, разумеется, прозрачная, с тремя беспошлинными въездами – один как продолжение центрального прохода, а два другие вдоль боковых стен корпуса.
Под пролётом ступеней железной лестницы, непосредственно за левым въездом, деревянная дверь в стене являлась входом в рабочую бытовку, она же раздевалка. Следом за дверью в ту же стену упирался короткий стол с парой увесистых, изрядно потёртых картонных папок, откуда лохматились кипы загрязнённых листов с чертежами. Две неширокие лавки тесно стискивали стол с боков и тем самым завершали интерьер Гнездовья мастеров, за которым впритык начинался ряд из восьми громоздких тисков приболтованных—довольно далеко друг от друга—вдоль края общего им всем верстака из листового железа вдоль шеренги высоких окон в стене.
Тиски показывали где чьё рабочее место. Первые в ряду—считая от Гнездовья—Яшины тиски, затем Мыколы-старо́го, дальше Петра, ещё дальше Мыколы-молодого и – так далее... А где кончается верстак, там начинаются ворота, под которыми в Ремонтный заходят рельсы железнодорожной колеи, что пересекает цех вдоль торцевой стены между углами.
Спереди, как и сверху, стол-верстак обшит листовым железом, а в нём под каждыми тисками дверцы ящиков с инструментом под аккуратными висячими замками. Первый – это ящик Яши, потом идёт ящик Мыколы-старо́го, потом… ну в общем... и так далее...
Над раздевалкой, она же бытовка, образуя второй этаж, кабинет начальника Ремонтного цеха, именно туда ведёт железная лестница из двух пролётов с железными поручнями по бокам, которые заодно ограждают и площадку перед входом, а с той, кстати, начинаются те узкие вмурованные в стену перекладины, чтобы крановщица мостового крана подымалась по утрам или после обеда в свою кабинку и угромыхивала в пространство над Механическим цехом.
Рельсы в конце Ремонтного – это тупик для медленно вползающих железнодорожных платформ, что доставляют громоздкие конструкции, которым требуется ремонт, а которые помельче свозятся в цех автокарами.
Позади колеи, метра за полтора, проходит торцевая стена корпуса, прорезанная высоченными окнами с железным переплётом для расквадраченных кусков стекла. В центре стены, повыше окон—аж под аркой крыши—большущий диск часов, какие бывают на вокзалах. Часы электрические – спят-спят, а потом—цок!—полметровая стрелка проскакивает минуты на две дальше, чтоб снова погрузиться в летаргию, до следующего «цока».
В третьей стене цеха такие же небоскрёбные окна до самой границы у проезда из крыла в крыло Механического, но вместо КПП там стоит сверлильный станок для всех, кому понадобится, а рядом (возвращаясь вглубь территории Ремонтного) массивный акр стола разметчика с железным верхом и уже в самом углу, где кончаются рельсы тупика, токарный станок со своим токарем.
Вдоль центральной оси Ремонтного цеха установлен ещё один длинный стол-верстак, вернее два, лицом к лицу, со втиснутой между ними перегородкой из металлической сетки. Техника безопасности основанная на жизненном опыте – если молоток с размаху случайно выскользнет из рук, сетка не позволит выбить мозги работающего за верстаком напротив.
Навигация по Ремонтному цеху требовала предельной осторожности своим изменчиво-сложным фарватером. Смотри не зевай, огибая навалы червячных передач посреди лужиц машинного масла, тут кожуха в потёках мазута, там цепи не понять от чего и уйму всякой прочей всячины, которую привезли и сбросили на пол уже который месяц назад, а до неё всё никак руки не дойдут – всегда вскочит что-нибудь сверхсрочно и настырно требующее совсем уже безотлагательного ремонта.
Но это не по нашей части, мы – Экспериментальный Участок, мы за тем самым верстаком, что впритык к окнам между Гнездовьем мастеров и воротами. Нет, с ремонтом не к нам, наша задача вдыхать жизнь в проекты экспериментально начерченные Конструкторским Бюро в здании заводоуправления, мы воплощаем их в реальность металлоконструктивных форм. Возок на четырёх колёсах вместо двух, например, или стенд «Слава Труду!» для установки перед главной проходной. Или всякие несущие конструкции из двутавров и швеллеров помощнее типа ферм, колонн, консолей.
Однако для такой крупногабаритной продукции в Ремонтном цеху недостаточно места и мы собираем их снаружи—под открытым небом—на стеллажах между будкой сварщиков у ворот тупиковой ветки и окнами раздевалки. Между прочим, на этих же стеллажах изготавливались части телевышки для Конотопской телестудии и саму вышку монтировала затем бригада нашего Экспериментального Участка. Но это было до меня...
вверх-скок