Бутыль #4 ~ Выпаданец ~

Спешить куда-то на Острове не стоит, живи размеренным образом и особо  не газуй, насчёт беспочвенных ожиданий, типа так уже и всё тебе тут  поднесут на блюдечке, с голубой каёмочкой... ну-ну! Хотеть не вредно... Можешь даже помечтать про розовую фею-стюардессу, которая, к блюдечку, ещё чевой-то  и даст... ага! Держи карман!

Во-1-х, необитаемость вокруг идеальная, тут даже кикимору не сыщешь, не то, что фею. А плюс к тому, за голубой цвет, а хоть даже и за розовый, (не гваря уже пра если вааще такое всё Бразиле-карнавально-пёстренькое), к тебе начинают присматриваться повнимательней, прикидывать: всвязи с какой, конкретно, ориентацией, тебя аж сюда запроторено?

Проявляй сдержанность, дружище, деликатесные сервизы остались в прошлом, до слёз наивном и далёком прошлом,   затраханном дефицитами, когда каёмочками не слишком-то перебирали, а жри что дадено.

И чем скорей притрёшься к данной истине, тем меньше тебе достанется разочарований, количественно. Ну а насчёт концентраций горечи, прогнозов строить не берусь, это уж как фишка ляжет. К тому же фактор вкуса имеет право на суверенитет. Смекаешь? Или чертёжик набросать?

За блюдечками тут не советую гоняться, особенно по ночам. С другой же стороны  (есть позитивное "зато"),— зато в дневное время тебя за своего не примут, во-он те, попугаи-педики... окраска опереньица манящая, а хвостиками туда-сюда, туда-сюда!.. Так плавненько, волнисто —  ах! прелесть! ...прям ну саасем как завлекалочки у Лизы Минелли, пока не перешла на стрижку... ой! ей так идёт... совсем как мальчик, ну такой лапонька...

Ну и к тому — да, отнюдь не всё тут есть. Календарь, к примеру, на острове отсутствует.

Хотя опять же — да кому он нахер нужен, когда вокруг вечное тропическое лето?!

Или зима, всё же таки?

Нет, ну смену сезона чувствуешь конечно, только ведь никак не определиться: этот потоп с неба, он — дожди Козерожьей зимы? или же сейчас фуганит непросыхающее лето Рака?

И, во-2-х, насчёт «нахер» тоже аккуратней за собой присматривать приходится, потому что БОПС (если пропустил, продегустируй заново из Бутыли #1 данного блога) бутылочные записи перлюстрирует и, чуть позволишь себе по-людски заговорить, они из твоих слов танец снежинок вымантуливают — ***** — чёткий, сука, ранжир парадного караула из однояйцевых близнецов, и твой, непринуждённо естественный, поток сознания фильтруют к ебеням, как ненормативную лексику. А если уж когда прикрутит излить всю глубину нерукотворных чувств — иди, насилуй основы орфографии. Ну не бляцтво, а?

А и кто, в итоге, полный падла в отношении к живому великорусскому?!

Трудно, гришь, врубиться, как эти БОПСики сквозь муть загрязнений океана, плюс толстое стекло бутыли из-под трофейного рома, слова эмоций навострились различать, а?

Да без напряга! У них же там компьютерная программа стоит — вылущивать из текста, автоматически, живые корни и основы образных сравнений.

Нет, адекватным умом этих моральных уродов не постичь. Берут машину с девственно невинной психикой и вводят ей на жёсткий диск все «нехорошие» слова, под самые завязки, всё «низзя-низзя-низзя!», в целях науськивать её на ими же впихнутое. Извращенцы до мозга костей!

Это вот кто там сейчас вякнул: «железо» души не имеет? Ты, что ли? Ну так такие же как ты, пастыри христианства, держали женщину на статусе домашней утвари, неодушевлённой, и больше трёх веков засовывали эту тему под сукно, на своих съездах. Но всё равно пришлось поставить вопрос на голосование: возможно ли причислить женщин к людям?.. Или же подобный шаг ни что иное, как полная ненормативность и еретическое шатание устоев?!

Так ты теперь, может, скажешь, что и у собаки души нет? И остальные прочие животные тоже без неё? Которых вы живьём кромсаете, во имя науки? Экспериментило б и вас в туды-т и так же! Гниды вы вивисекторные!!

. . .

Так что, уединённое место моего мирного обитания можно смело называть Островом Свободы от Времени. Ведь при прохождении двух предварительных Уровней, связь со временем прерывается, и этот пропуск не заполнить даже зарубками на столбе, по методу Робинзона Круза.

Что толку цюкать кортиком 364 засечки, начиная с неизвестного дня недели, в неведомом месяце,  хрен поймёшь какого года?

Ну и не то, чтобы меня это слишком чересчур парило, даже хоть и в тропиках, а просто любопытства ради.

И жаль к тому же, что с астролябией — навык у меня отсутствует, а то бы можно было широту меридиана с долготой параллели сопоставить, для выяснения в каком конкретно тропике загораешь.

Никак мне случай не подворачивался, заложить в себе основы мореходного образования. К сожалению. А то вон, всего неделю назад, в лагуну атолла (геофизически, этой лагуне тут вообще не место, остров ведь явно вулканического происхождения! Откуда только и взялась?) заходил Летучий Голландец.

Его в два счёта опознаешь — любой из парусов истрёпан до того, что и сморкнуться не во что, а на бушприте бюстгальтер размера XXXL, тоже драный...

Каррочи, мне ихний боцман хотел астролябию толкнуть, всего за три пиастра.

Сам-то он на берег не сходил, не-а, а только всё заманивал на борт к ним подыматься. Приветливый такой.

Однако ж я поостерёгся из-за его тельняшки — вся в прорехах, а сквозь них, внутри, приметны кости скелета его грудной клетки, в начисто обглоданном состоянии.

Наутро, они уже как сквозь прилив провалились. И пойди, пойми зачем вообще и заходили-то, но уж конечно не для пополнения запаса пресной воды. Им пить нельзя — тельняшка изнутри мокреет, потом на бизань-мачту влез и — сразу простудился. Там, на этих парусниках, знаешь какие сквозняки? Жутко представить. А лучше и вовсе не надо. Кому охота — по вине живого воображения на пневмонию раскрутиться?

Может у них там перевалочная база, в той лагуне непонятного происхождения, или место встречи для рандеву с котиками в аквалангах... уж чего не знаю, того не буду врать…

Зато определить какой нынче день недели — это проще простого, поскольку тут ежедневная пятница. А то! Самый лучший день, полный предвкушений оттянуться, наконец-то, после трудовой пятидневки.

. . .

Так вот, аккурат в прошлую пятницу, вчера то есть, как и всегда после обеда, спустился я на пляж, в тенёк, под пальмой поваляться, потому что на самом-то солнцепёке песочек несдержанно горяч, буквально обжигающий, хоть даже и сквозь пятки.

Лежу, сталбыть, весь такой в состоянии забившего на всё умиротворения, как и положено забить в пятницу, после обеда. К тому же, довольно-таки далеко после.

Пальцы позади затылка сплёл под волосами и, с полным одобрением, наблюдаю безмятежность моря, на фоне монументально достопримечательной раковины посреди пляжа.

Двустворчатая, как и все те беззубки-перловицы, которых в детстве, вдоль берега речного, или на озере, из-под воды со дна выколупываешь, а они изнутри так запрутся, что да ничем же ты   её и не откроешь, пока в костре не поваляется.

Но эта тутошняя не чета тем, бывшим — заморская штучка, в ладонь не ухватить, диаметром-то метра на полтора вымахала, и весом за центнер потянет, а створки округлые вместо продолговато-элипсоидных, как у её сородичей из пресных вод.

Опять же отделка шикарно экваториальная: от места сочленения этих круглых полусфер к противоположному краю каждой, гребни выпуклые лучами веерно расходятся типа толстых шнуров позумента, однако до того уж гладенько прошлифованы, как будто уральские мастера тут опытом делились — по обработке малахита из местного сырья.

Про себя я эту достопримечательность «Пектинидой Епифановной» окрестил, сам даже и не знаю — почему. Дно этой всей кастрюлищи, своими внешними гребешками, в песке увязло, углублённо, а крышка слегка так приподнята, вроде как бы проветриться.

Да только ветриться там нечему, Епифановна, ещё до моего тут появления, в лучший мир отошла, промежду створок от неё даже и мантии не осталось — всё раскулачили, вымели, выгрызли подчистую, одна только жёсткая конструкция замешкалась посреди пляжа.

Ну что ж, все там будем, из праха вышли в прах и обернёмся…

Совсем, конечно, не пятничные мысли накатили, а к ним в унисон откуда-то ещё и ветер подвывать поднялся, причём порывистый. И эта характерность его подвывам придавала определённый оттенок эмоций, ну типа там: «вай! Епифановна! Да на кого ж ты меня покинула!» Хотя, казалось бы, где моллюски, а где ветер, но — поди ж ты! — воет!.. причём в очень фальшивом направлении.

Ветер дул поперёк муссонов, которые по пятницам тут стационарны — если не от, то уж непременно к берегу. Одно из двух.

Так нет же! Его сука ВДОЛЬ береговой линии потянуло!

Да знаю я конечно, что на ветер грамотнее «кобель» сказать, но у этого совсем уже какие-то аномальные завихрения, прям тебе натуральный гермафродит, гидра гидрометеорологическая!

. . .

Всего минуту тому дышавшее покоем и лучезарностью, небо угасло, стиснутое головоногим моллюском чёрной тучи, что развихрянила громады своих щупальцев — из края в край.

Волны, которые только что, с неспешной привычностью, поплескивали о берег предварительными ласками, вдруг встали дыбом. Их гребни, взбеленясь до пены, необоримо ринулись обрушить вздымающуюся массу вод на оробелую полоску пляжа, распластанную в покорно безвольном оцепенении, из-за такой нежданной жути.

Мгновенно, отовсюду навалился мрак, сгущаясь в непроглядность, а в нём, хлеща направо и налево, проносились, подобные белесоватым призракам, ошмётки вспененных полотнищ морской воды, неистово срываемые шквалом с беснующихся волн, но те не замечали даже, наваливаясь на пляж своею вдребезги расколошмаченной сумятицей.

А вот уже и ливень хлынул, беспощадно трамбуя берег струями, растекаясь вскипающе бурлящими, непредсказуемо стихийными потоками...

Всё ждало грома, всё изливалось в общую, неудержимую, обезумелую мольбу: пусть сильнее грянет!.. И вот он — КРГАХДЫКДАН!! — ахнул стопушечным залпом — вслед за всполохом ятагана горизонтальной молнии, рассёкшей мир надвое, броском шипяще-слепящего треска из северного щупальца в присоски на противоположном краю неба — ШШЫХХ-НХЛ-ЧХК!!

. . .

Конечно, я уже стоял, в ошеломлённо напряжённой вертикальности, стоял, вцепившись изо всех сил в неровности ствола одинокой пальмы, что прогибался, склоняясь в дугу, пляшущую вслед беспорядочно полощущейся бахроме листвы в своей насквозь промокшей маковке-верхушке.

Остолбенело, уже по щиколотки в бегущих струях, стоял я, потрясённый невиданною прежде мощью ливня, что собирался смыть меня — вот-вот! — в безумную круговерть боя без правил берега с прибоем.

Объятый ужасом, цеплялся я, и проклинал учебник физики, из-за которого мне слишком хорошо известно, что следующая молния никак не преминёт шарахнуть в это, единственное на весь пляж, дерево.

Словно пригвождённый к судорожной пляске пальмы, я стоя ждал — который же из моих двух страхов станет реально первым? Сгорю я или утону?

И тут, сквозь струи дождевой воды, сбегавшей   по моим глазам, на фоне необузданной бузы их шоблы — ливня, шквала, волн; вдруг различилась непоколебимая полусфера резьблёной крышки Епифановны…

Дальнейшее произошло само собой — отчаянный рывок на сверхкороткую дистанцию… сука! не могла пошире раздвинуть… голова прошла, остальное тоже влезет… и, обдирая всё, что обдиралось, я втиснулся-таки меж створок бивальвии, внутрь её полуметровой высоты…

Грянул запоздалый оглушительный раскат.

А хера тебе, падла,— выкуси! Тут уж не достанешь!..

Я мокр насквозь, и здесь ужасно тесно, однако получается дышать, а не захлёбываться в брандсбойтных струях с неба…

Сворачиваюсь калачиком, в излюбленную позу внутриутробных младенцев. Хорошо хоть стенки без шишек и углов...

Снаружи постепенно затихает плеск ливня…

Да... но чёй-то не пойму — куда девался вечный шум прибоя?

В ответ послышался сухой щелчок — зубец верхней створки вошёл во впадину нижней…

Тесную темень окутала плотная тишь. Густая чёрная непроглядность утонула в непоколебимом безмолвии сурдокамеры…

* * *