Новость о смерти Юрия Гагарина потрясла нас, хотя не так пронзительно, как смерть Владимира Комарова, за одиннадцать месяцев до него — черствея дальше, мы уже научились, что космонавты тоже смертны.
Диктор Телевидения, опустив глаза на листок с текстом, прочёл, что, выполняя тренировочный полёт на реактивном самолёте, Гагарин и его напарник Серёгин разбились при заходе на посадку. Потом он поднял взгляд к толстым линзам своих очков и объявил Всесоюзный траур.
Если человек упорно смотрит вниз на лист бумаги, это ещё не значит, будто он отводит глаза, скрывая стыд, просто у него работа такая, иначе откуда бы мы узнавали новости?
Конечно, можно обходиться просто слухами, но те приходят невесть откуда, и неизвестно — можно ли им верить, ведь у слухов нет ни дат, ни очевидцев.
Незадолго до смерти Гагарина, в разговорах взрослых мне довелось услышать, что, в общем-то, не такой уж он и герой, потому что слишком загордился и зазнался, да ещё и жене изменяет. Вон тот широкий шрам у него на брови — памятка о том, как сиганул с балкона любовницы на втором этаже.
...и попробуй тут не разозлиться на этих Чехов — клюнули, блин, на подрывную пропаганду ЦРУ, и начали раздувать контрреволюцию в лагере братских стран социализма! А до чего бесчеловечно загородили они дорогу нашему танку детскими колясками! Конечно же, водитель свернул, на полном ходу, на всякий — вдруг внутри дети? Танк упал с моста, и наш солдат погиб. (Распространила Программа «Время» Центрального Телевидения СССР.)
Потом, конечно, коммунистическая партия Чехословакии навела порядок в своей стране, при помощи военных контингентов из братских стран, и мы снова стали жить дальше, в хорошо и навеки сплочённом лагере социализма…
~ ~ ~
Между прочим, Конотоп тех времён значительно обгонял большие города в области телевидения, потому что в наших телевизорах работали два канала. На первом — Центральное Телевидение, которое транслировало программу «Время» и главную развлекательную новогоднюю передачу: "Голубой Огонёк", а также поединки команд в Клубе Весёлых и Находчивых, он же КВН, не говоря уж про хоккей.
А на канале через шесть щелчков работала Конотопская Телестудия, которая включаясь только по вечерам, когда люди придут с работы. Зато КТ показывала вдвое больше фильмов, чем Центральное Телевидение.
Телеприёмники в те годы были чёрно-белые, а цветные лишь эпизодически промелькивали в цветных кинофильмах из-за рубежа. Однако ж хочется, чтоб и у нас не хуже, чем у людей... И отец натянул на морду телека лист слюды — прозрачная, но с оттенками, чтобы придавала небу голубизны, траве зеленоватости и так далее.
Поговаривали, будто через ту слюду в лицах дикторов появлялось больше телесного цвета, чем без неё. Я таких тонкостей различить не мог, хоть вроде бы и не дальтоник.
Когда слюда вошла в моду по всему Конотопу, Дядь Толик привёз один лист для нашего ящика из Ремонтной Базы, она же РемБаза, где он работал фрезеровщиком. РемБаза занималась ремонтом вертолётов, так что кому, если не там разбираться в передовых технологиях. Насчёт слюды и всякое такое...
Для переключения каналов приходилось проворачивать, по направлению часовой стрелки или в обратную сторону (это без разницы) самую здоровенную из ручек, которые под экраном. Она отгавкивалась громким перещёлком, в прыжке на следующий из каналов. (Всех — четырнадцать.)
Однако днём, как ЦТ, так и КТ показывали один и тот же, немой и неподвижный, круг для настройки, а на прыг-скок за пределы этих двух каналов телеприёмник отвечал невыносимым шипением и зигзагообразными скачками нестерпимо белых полос по крупнозернистому серому «снегу».
И (опять-таки перещёлкиваясь на пару нормальных каналов) каждый день, ровно в 3 часа, кто-то из технических работников Конотопской Телестудии включал музыку, минут на тридцать, — «Ноктюрн» Таривердиева, песни в исполнении Ободзинского и Ларисы Мондрус, на фоне всё того же неизменного круга настройки.
Мы — Саша, Наташа и я — в этот час непременно включали телек, чтобы в хате звучала музыка. Правда, магнитофонная запись почти не менялась, и мы уже на память знали, кто за кем и что будет петь...
Плюс к тому, Конотоп наводнили пиратские радиостанции, выходившие в эфир в диапазоне средних волн. Тут тебе и «Король Кладбища», и «Каравелла» и… ну, в общем, как только взбредёт назваться продвинутому хлопцу.
Общим недостатком всех независимых была их нерегулярность. Ты понятия не имел, когда нужно включать радиоприёмник, чтоб услышать: «Привет всем, в эфире радиостанция «Шкет». Кто меня слышит, подтвердите...» И дальше он врубал хриплоголосого Высоцкого про Стрельца, который Царя опозорил, и что мы прём на звездолёте, а у дельфина вспорото брюхо винтом...
В какой-то момент, в трансляцию начнёт въезжать станция «Нинуля», и будет доказывать «Шкету», что тот сел на чужой кусок волны, и что «Нинуля» уже целую неделю выходит именно в этом отрезке диапазона. Мало-помалу они начнут переходить на личности:
— Шо ты ото возбухаешь? Допрыгаешься, шо я тебя в Городе заловлю, пилюлéй навешаю.
— Шмакодявка! На кого бочку катишь? Давно в чужих руках не усцыкался?
— Поварнякай ото, так допросишься.
— Закрой поддувало!
Но всё это корректно, без употребления ненормативной лексики, потому что тогда и слов таких не знали, а просто крыли матом, но не по радио, а вживую.
Отец говорил, что даже наш приёмник-радиолу можно в два счёта переделать в такую же радиостанцию, только нужен микрофон. Однако на наши с Чепой умильно льстивые уговоры превратить её поскорее, а микрофон мы враз достанем, он отвечал отказом.
Это ж ведь радиохулиганство, а по городу ездят спецмашины и пеленгуют таких подпольных хулиганов и — трах-бац! — штраф, с конфискацией всей радиоаппаратуры в хате, вплоть до телевизора. Оно нам надо — без телека остаться, а?
Иногда всё те же хулиганы, вместо желанного Высоцкого, затевали нудные переговоры о том, у кого какой есть конденсатор и на какие диоды он согласен его променять. Наконец, назначали друг другу взаимовыгодную встречу на Миру́.
— А как я тебя узнáю?
— А нияк, я тебя знаю, сам подойду.
Вот и приходилось снова включать настроечный круг, со всё тем же, сто раз слышанным Ободзинским, который всегда там.
вверх-скок
(…но кому сегодня интересны слухи с истёкшим сроком давности? А хоть даже и факты? Для моего сына Ашота, а значит, и для всего его поколения, Гагарин — всего лишь имя из учебника истории, как для меня, скажем, Маршал Тухачевский.
Облетел Землю? Ну, и молодец.—Расстреляли? Ну, жалко, конечно.
Однако для меня Гагарин не учебник, а часть моей собственной жизни, и, пока я жив, мне важно знать, что́ же в ней случилось, как, и почему.
Вот и попробуй, при таком раскладе, не полюбить поисковые системы Интернета.
До него, источниками информации служили радиоголоса глушимые 24/7 треском статики и воем помех, либо пересказы старых зэков, которым зэки предыдущих поколений передавали, услышанные от очевидцев, детали смерти Савинкова, или про поставки секс-рабынь товарищу Берие.
Голоса отклоняешь за их неразборчивость, типа проклятий Пилютихи из чашки, притиснутой к стене, пересказы же, из-за отсутствия точной датировки и ссылок на первоисточники, кажутся мифами.
Тем не менее ещё до расцвета несравненного Netscape, мне удалось установить, что отношение Гагарина к старшим по званию стало нестерпимо вызывающим, после того как космонавт Комаров вернулся на Земли в виде обугленной головешки...
Владимир Комаров знал, что из полёта живым он не вернётся, потому что его дублёр, Юрий Гагарин, при проверке технического состояния космического корабля "Восход" (первого в серии этого типа), обнаружил двести неисправностей, которые изложил в рапорте на десяти страницах.
Он подал рапорт старшему командованию, для передачи Леониду Брежневу, являвшемуся тогда главой СССР (официальный титул: Председатель Политбюро ЦК КПСС; читай: пахан в лагере стран победившего социализма). Командиры рапорту не дали хода, а придержали, зная, что пахан никак не позволит перенести дату запуска, иначе Американцы обгонят нас в освоении космоса.
Комаров мог отказаться идти на явную смерть, но тогда в обречённый корабль загрузили бы его дублёра и личного друга — Юрия Гагарина. В роковое утро Гагарин появился на стартовой площадке, облачённым в полётный скафандр, и потребовал запустить его вместо Комарова, но его не послушали...
После захоронения останков Комарова в Кремлёвской стене (рядом с прахом Маршала Малиновского), поведение Гагарина стало крайне бесконтрольным. По неподтверждённым слухам, на каком-то из правительственных банкетов, Юрий Гагарин плеснул стакан водки в лицо Брежневу.
Американцы исключают возможность подобного инцидента не из-за отсутствия сообразительности — (что простительно смешанной нации, с корневой системой из простофиль, не приспособившихся к выживанию по месту своего рождения), — но из-за несхожести грамматик.
В Русском языке слова «мать» и «смерть» принадлежат к разряду одного грамматического рода, и для Русского мужика между ними, сознательно или бессознательно, есть нечто общее. Ну как ты переведёшь на Американский язык слово «Смертушка», если у них есть только лишь «Мистер Смерть»?
Не всё укладывается в голове, если нутром не чувствуешь…
И уже в виде побочного эффекта, суют под ремень противотанковую мину и, с криком «Мама, роди меня обратно!», бросаются под гусеницы наползающего танка… А потом иди, ломай голову над загадкой Русской души. Но психология тут не при чём: всё дело в грамматике…
Неуправляемого Гагарина не получалось отчислить из Отряда Космонавтов — он уже принадлежал всей Планете. Продолжал посещать занятия, совершал тренировочные вылеты на реактивных самолётах. Понимал ли, что обратный отсчёт к его ликвидации уже тикает? Мне кажется: да, понимал. В космонавты отбирали не только за физическую, но и умственную пригодность. Не знал он лишь когда, и где...
27 марта, 1968 года, Юрия Гагарин и его напарника ликвидировали в самолёте, разбившемся возле деревни Новоселово, Киржачского района, Владимирской области.
Утро было туманное, тренировочный полёт на самолёте МИГ закончен, до аэродрома оставалась пара минут лёту на высоте в пятьсот метров, когда из низких облаков свалился реактивный СУ, который, по планам полётов на текущее утро, должен был находиться на высоте около четырнадцати километров, и в совершенно другом квадрате.
Управляемый опытным лётчиком-испытателем, огромный, по сравнению с тренировочным МИГом, СУ пронёсся слишком близко к заходившему на посадку самолёту. Захваченный турбулентностью, МИГ завертелся, как щепка в буруне, вошёл в штопор и рухнул в лес. Звук взрыва донёсся до аэродрома.
Имеющий уши, да услышит… Фадеев — Хрущёв, Гагарин — Брежнев.
Имеющий смысл, да уразумеет...
И снова меня занесло, и в историю моей жизни набрели посторонние лица, с которыми я в жизни не встречался, и только недавно начал понимать, что они — часть её.
Ну и хватит скорбеть о запоздалой мудрости, вернусь-ка в двадцатый век, год 68-й, когда мне четырнадцать лет и…)