великие творения
                   былого

У Тэди Блота  обеденный перерыв, но много ли наобедаешь  примятым банановым сэндвичем в обёртке из провощённой бумаги, поверх прочих необходимостей в его стильной планшетке — крохотная шпионская фотокамера, коробочка тянучек, ментоловые пастилки на основе стручкового перца Для Мелодичности Голоса, солнцезащитные очки по рецепту окулиста, в золотой оправе, как у генерала МакАртура, пара серебряных щёточек-расчёсок в форме пылающего меча ГКСЭС, подарок Мамы, который он находит весьма изысканным.

В конце зимнего, моросяще-промозглого утра, он направляется к зданию серого камня, не настолько крупное или историческое, чтобы упоминалось в каком-нибудь путеводителе, минута ходу от площади Гросвенор, чуть в стороне от официальных воинских маршрутов и коридоров для проезда через столицу. Когда печатным машинкам случается прервать свой стрекот (8:20 и прочие мифические моменты), а в небе не гудят американские бомбардировщики, и уличное движение вдоль Оксфорд-Стрит не слишком оживлённо, то даже удаётся расслышать чириканье зимних птиц снаружи, что послетались на кормушки, которые там девушки для них понаставили.

Плитки мостовой скользки туманом. Самая середина дня из давящего сумрака, никотинного голодания, головной боли и тяжести в желудке, миллион бюрократов усердно составляют планы смерти, а некоторые даже и осознают это, многие уже оприходовали вторую, а то и третью кружку или фужер, что создаёт тут определённую ауру отчаяния. Но сейчас, минуя вход, обложенный мешками с песком (временные пирамиды, воздвигнутые от излишне любопытных), Блоту совсем не до этого: он слишком поглощён составлением правдоподобных оправданий на случай, если его застукают, хотя это вряд ли, просто так, на всякий...

Добродушная, резинкожвачная, девушка-очкарик на контроле приглашающе махнула, чтоб шёл уже дальше по лестнице. Адъютанты, в плотно-шерстяном, расходятся вдоль коридоров по совещаниям, замы-завов, час-другой будут прихлёбывать по глоточку, дремать, и его, в общем-то, не видят, он тут примелькался, ну-этот-как-его, они тут вроде с Оксфордской, Лейтенант, что работает в конце коридора, в ТОТСССГ...

Старое здание поделено распорядителями трущоб войны. ТОТСССГ сокращение от «Технические Отделы Трансакций Союзных Сил по Северной Германии». Эти соты прокуренных закоулков бумаготворчества, в данный момент почти безлюдны, с высокими, как надгробные камни, пишущими машинками. На полу зашарканный линолеум, окон нет: электрический свет жёлтый, дешёвый, безжалостный. Блот заглядывает в кабинет своего старого друга по Колледжу Исуса в Кембридже. Лейтенант Оливер («Тантиви») Махер-Маффик. Никого. Тантиви и Янки вышли на обед. Отлично. Достаём камеру, включаем настольную лампу, рефлектор направляем так, чтоб...

Наверняка, одна из ей подобных загородок по всему ЕТВД: три нищенские стенки прессованной фанеры с набрызгом кремового цвета, даже своего потолка нет. Кроме Тантиви  тут размещается его американский коллега, Лейтенант Тайрон Слотроп. Столы их поставлены под прямым углом, что даже и в глаза друг другу не взглянуть, пока не скрипнешь стулом на 90°. Стол Тантиви аккуратен, у Слотропа же жутчайшая свалка, где и сам чёрт ногу сломит. Её не расчищали до столешницы с 1942. Навал слежался, слоя  скрепились вкраплениями бюрократической молофьи, что неизбежно просачивается до самого дна миллионами своих микро завитушек от красной с коричневым стирательной резинки, с карандашной стружкой, лепёхами иссохших пятен чая или кофе, следами сахара и Домашнего Молока, в супесь вмешаны пригоршни сигаретного пепла, мельчайшие волоконца чёрных лент для пишмашинки, выколупанные и брошенные тут же, канцелярский клей, в процессе разложения, кусочки аспирина, растёртые в пыль. Затем следуют россыпи скрепок, кремней для зажигалки Зиппо, резиночек, канцелярских скоб, сигаретных окурков и скомканных пачек, случайно затесавшиеся спички, кнопки, огрызки ручек, обломки карандашей всех цветов и оттенков, включая так-жутко-трудно-где-найти гелиотропный и горчичный, "Гладкий Вяз: Таблетки Тэя от Горла", присланные мамой Слотропа, Нэйлин, аж из Массачусетса, кусочки лент, бечёвок, мела… всё покрывает слой забытых циркуляров, корешков от коричневых продовольственных талонов, бумажки с номерами телефонов, неотвеченные письма, истёртых листы копирки, и тут же размашистые наброски аккордов укулеле для дюжины песен, включая «Джонни Дюбэ нашёл розу в Ирландии» («У него попадаются неплохие аранжировки»,– уверяет Тантиви,–«ну как бы американский Джордж Формби, если возможно такое представить».– Но Блот решил, что лучше не пробовать.) Пустая бутылочка тоника для роста волос, «Кремль», затерянные кусочки пазлов несовпадающей формы, где представлены: часть карего левого глаза Ваймаранера, бархатные зелёные складки халата, сизые разводы в отдалённой туче, с нимбом оранжевого взрыва (вероятно, закат солнца), заклёпки в обшивке Летающей Крепости, внутренняя сторона розовой ляжки девушки, которая обиделась, с настенного постера… пара старых Еженедельников Разведывательной Информации при армейском разведуправлении, штопором свившийся  завиток лопнувшей струны укулеле, коробочки бумажных звёзд с липким задом, для маркировки разными цветами, части развинченного фонарика, крышка от круглой коробочки обувного крема Нагета, в которую Слотроп иногда заглядывает за своим размытым медным отражением, всевозможное количество справочников из библиотеки ТОТСССГ в конце коридора — технический словарь немецкого языка, "Специальный Справочник или План Города", изданный МИДом — и обычно, если не утащили или не выброшен, номер "Новостей Мира" тоже где-нибудь воткнут — Слотроп заядлый любитель чтения.

На стене у стола Слотропа прикноплена карта Лондона, которую Блот сейчас фотографирует свой миниатюрной камерой. Его планшетка распахнута и по загородке начинает расплываться запах бананов. Может закурить для маскировки? Тут не проветривается, а то догадаются, что кто-то заходил. Ему потребовалось всего четыре экспозиции, чихк-чик-трак, ух до чего уже наловчился — кто-то заглянет, просто роняешь камеру в раскрытую планшетку, где банановый сэндвич смягчает падение, маскирует подозрительный звук и заснятую кассету данных, столько всего и сразу.

Жаль, что тот, кто платит за эту маленькую шалость, не раскошелился на цветную плёнку. Интересно, велика ли разница, но Блот не знает у кого можно спросить. В звёздах, наклеенных на карту Слотропа, представлен весь спектр, начиная с серебряного (с пометкой «Каролина») в одном созвездии с Глэдис, зелёная, и Катариной, золотая, а взгляд переходит на Алису, Делорес, Ширли, парочка Сэлли — тут в основном красные и синие — целая гроздь возле Тауэр-Хилла, фиолетовый сплошняк вокруг Ковент Гарден, туманность перетекает в Мэйфэйр, Сохо, и дальше, к Вимбли, и наверх к Хэмпстед-Хит — в любом направлении расходится это небесное мерцание частью отклеившихся звёзд из Каролин, Марий, Анн, Сюзан, Элизабет.

Но возможно цвета клеились как попало, без кодировки. Может даже и девушки не настоящие. От Тантиви, после нескольких недель непрямых расспросов (мы знаем, что вы учились вместе, но подключать его было бы рискованно), Блот смог лишь доложить, что Слотроп работает над этой картой с прошлой осени, примерно с того времени, как начал свои выезды, в качестве представитель ТОТСССГ, на обследование разрушений в результате попадания ракет-бомб — и, при разъездах по местам, где погуляла смерть, у него явно находится время приударить  за девушками. Если и имеется какая-то ещё причина клеить эти бумажные звезды, каждые пару дней, то он о ней  не распространяется — она, похоже, не для посторонних. Карту видит один только Тантиви, и тот относится к ней со снисходительностью дружелюбного антрополога: «Некая разновидность безвредного Янковского хобби»,– отвечает он своему другу Блоту. «Может, чтоб не потерялись. У него и вправду довольно напряжённая общественная жизнь». А затем начинет делиться   историей про  Лорейн с Джуди, про гомосексуального констебля Чарльза, пианино в мебельном фургоне, или эксцентричный маскарад с участием Глории и её, всё ещё вполне аппетитной, мамочки, или  о ставке в целый фунт на игру Блеквуд-Престон в Норт-Енде, про бесстыдную версию «Тихой ночки», и судьбоносный туман. Но ни одна из этих тем не развеет туман недоумения тех, кому докладывает Блот.

Ну вот. Дело сделано. Планшетку застегнул, лампу выключил и поставил где была. Может успеет перехватить Тантиви в МЕХАНИКЕ И КОЛЕНВАЛЕ, самое время для дружеской кружки. Он покидает фанерный лабиринт в слабом жёлтом свете, против течения возвращающихся девушек в галошах, Блот неприступно неулыбчив, нет времени на шлепушки-щекотушки, знаете ли, ему сегодня и работу ещё надо сдать.

* * * * * * *