– Ты единственный из пишущих в Дане, кто просит платить серебром. И потом я не знаю насчёт следующего номера. Фред Райан хочет место для статьи по вопросам экономики.
Фредрин. Две серебром он одолжил мне. Перебиться. Экономика.
– За гинею, – сказал Стефен, – можете разместить это интервью.
Хват Малиган выпрямился, смеясь, от своего писанья и, отсмеявшись, мрачно изрёк, медоточа угрозу:
– Я навестил барда Кинча в его летней резиденции в конце Мекленбург-Стрит и застал его погрузившимся в изучение Summa contra Gentiles латынь: "Трактат против неверующих", работа святого Фомы Аквинского , в компании двух гонорейных леди, Свежей Нелли и Розалины, шлюхи с угольной пристани.
Он прервался.
– Валяй Кинч, валяй бродячий Aеngus латынь: "жрец-предсказатель" птичник.
Валяй, Кинч, ты слопал всё, что после нас осталось. Ага, я подам тебе все твои огрызки и объедки.
Стефен поднялся.
Жизнь множество дней. Кончатся.
– Вечером увидимся, – сказал Джон Эглинтон. – Notre amiна французском: "наш друг" Моор, как его кличет Малачи Малиган, должен быть там.
Хват Малиган взмахнул своим листком и шляпой.
– Месье Моор, – сказал он, – лектор по французской литературе для молодого поколения Ирландии. Я буду там. Приходи, Кинч, бард должен пить. Ты ещё в состоянии ходить ровно?
Смеётся тот…
Попойка до одиннадцати. Ирландское вечернее развлечение.
Увалень..
Стефен шагал всед за увальнем…
Однажды в Национальной библиотеке мы пообсуждали. Шекса. Потом я шёл за его увал спиною. Намозолил ему цыпку.
Стефен откланялся и — отринутый — последовал за ерником-увальнем с прилизанной головой и свежебритым, из сводчатой кельи на оглушительный свет дня, без единой мысли.
Чему я научился? От них? У себя?
Теперь пройдись походкой Хейнса.
Зал постоянных читателей. В журнале читателей Кешл Бойл О'Коннор Фицморис Тисдал Фарелл выводит свои многосложия. Итак: безумен ли был Гамлет? Квакерова плешь боговиднеется в беседе со священничком.
– О, окажите честь, сэр… Для меня это будет такая радость..
Потешенный Хват Малиган обрадованно пробормотал сам себе, себе покивывая:
– Осчастливленная задница.
Вертушка.
Неужто?.. Синелентная шляпка… Тихо пишет… Неужто? Посмотрела?
Резная балюстрада; гладко-скользкий Минициус.
Бес Малиган, шляпоошлемясь, ступал со ступеньки на ступеньку, кочевряжась, труня:
Джон Эглинтон, мой жо, Джон,
Зачем ты так пуглив средь слабых жон?
Он догундосил песенным мотивом:
– О безъяйцый китаец! Чин Чон Эг Линь Тон. Мы заходили в ихний театр-сарай, Хейнс и я, Дом Водопроводчиков. Наши актеры творят новое искусство для Европы, подобно грекам или М. Метерлинку. Театр аббатства! Я чую монашью взопрелость публики.
Он яростно сплюнул.
вверх-скок