великие творения
                   былого

— Ты единственный из пишущих в ДАНЕ, кто просит платить серебром. И потом я не знаю насчёт следующего номера. Фред Райан хочет место для статьи по вопросам экономики.

Фредрин. Две серебром он одолжил мне. Перебиться. Экономика.

— За гинею,– сказал Стефен,– можете разместить это интервью.

Хват Малиган выпрямился, смеясь, от своего писанья и, отсмеявшись, мрачно изрёк, медоточа угрозу:

— Я навестил барда Кинча в его летней резиденции в конце Мекленбург-Стрит и застал его погрузившимся в изучение Summa contra Gentilesна латыни: "Трактат против неверующих", работа святого Фомы Аквинского , в компании двух гонорейных леди, Свежей Нелли и Розалины, шлюхи с угольной пристани.

Он прервался.

— Валяй Кинч, валяй бродячий Aеngusна латыни: "жрец-предсказатель" птиц.

Валяй, Кинч, ты слопал всё, что после нас осталось. Ага, я подам тебе все твои огрызки и объедки.

Стефен поднялся.

Жизнь множество дней. Кончатся.

— Вечером увидимся,– сказал Джон Эглинтон.– Notre amiна французском: "наш друг" Моор, как его кличет Малачи Малиган, должен быть там.

Хват Малиган взмахнул своим листком и шляпой.

— Месье Моор,– сказал он,– лектор по французской литературе для молодого поколения Ирландии. Я буду там. Приходи, Кинч, бард должен пить. Ты ещё в состоянии ходить ровно?

Смеётся тот...

Попойка до одиннадцати. Ирландское вечернее развлечение.

Увалень..

Стефен шагал вслед за увальнем...

Однажды в Национальной библиотеке мы пообсуждали. Шекса. Потом я шёл за его увал спиною. Намозолил ему цыпку.

Стефен откланялся и—отринутый—последовал за ерником-увальнем с прилизанной головой и свежебритым, из сводчатой кельи на оглушительный свет дня, без единой мысли.

Чему я научился? От них? У себя?

Теперь пройдись походкой Хейнса.

Зал постоянных читателей. В журнале читателей Кешл Бойл О'Коннор Фицморис Тисдал Фарелл выводит свои многосложия. Итак: безумен ли был Гамлет? Квакерова плешь боговиднеется в беседе со священничком.

— О, окажите честь, сэр... Для меня это будет такая радость..

Потешенный Хват Малиган обрадованно пробормотал сам себе, себе покивывая:

— Осчастливленная задница.

Вертушка.

Неужто?.. Синелентная шляпка... Тихо пишет... Неужто? Посмотрела?

Резная балюстрада; гладко-скользкий Минициус.

Бес Малиган, шляпоошлемясь, ступал со ступеньки на ступеньку, кочевряжась, труня:

Он догундосил песенным мотивом:

— О безъяйцый китаец! Чин Чон Эг Линь Тон. Мы заходили в ихний театр-сарай, Хейнс и я, Дом Водопроводчиков. Наши актеры творят новое искусство для Европы, подобно грекам или М. Метерлинку. Театр аббатства! Я чую монашью потливость публики.

Он яростно сплюнул.