Лис Христос в кожаных штанах, беглец таящийся во мшистых развилках деревьев от улюлюканья и лая. Не путаясь с лисицами, водиночку избегает погони. Женщины, которых он увлёк, кроткие люди, вавилонская шлюха, судейские дамы, быдловатые ковроткачихи. Лис и гуси. А в Новом Месте обвислое, охаянное тело, что было когда-то таким манящим, таким сладким, свежим, как циннамон, а теперь напрочь утратившее листву, нагое, трепещущее пред близящейся могилой, так и непрощённое.
— Да. Вы так полагаете...
Дверь затворилась за ушедшим.
Остальным досталась вдруг скромная келья, остатки тёплого и задумчивого воздуха.
Лампа весталки.
Здесь размышляет он о небывшем: что свершил бы в своей жизни Цезарь, поверь он предсказателю: что могло бы стать возможностью возможного, как возможного: неведомое: какое имя носил Ахиллес, живя среди женщин.
Вкруг меня мысли втиснутые в гробы. В футляры мумий, набальзамированные пряностями слов. Тот, бог библиотек, птицебожество, месяцевенчанный. И услышался мне голос египетского первосвященника. В палатах каменных, с грудами глинописных книг.
Они недвижны тут. Когда-то метались в мозгах людей. Недвижны: но в них зуд смерти, поведать мне на ухо слезливую историю, склонить, чтоб довершил их волю.
— Конечно,– раздумывал Джон Элингтон,– из всех великих людей он самый загадочный. Нам известно лишь, что он жил и страдал. Даже и того меньше. Кто-то ещё продолжит наши изыски. Всё прочее во мраке.
— Но ГАМЛЕТ это ведь личное, не так ли?– взмолился м-р Бест.– Я имею ввиду, нечто вроде частных бумаг, знаете ли, из частной жизни. То есть – мне до лампочки, знаете ли, кого убили и кто виноват.
Он уложил девственный блокнот на край стола, вызывающе улыбаясь. Его частные бумаги в оригинале. Челн при бреге. Я в сан возведен. Окропи его елеем, послушник.
И молвил послушник Эглинтон:
— Я готов к парадоксам, после того, что переcказывал нам Малачи Малиган, но знай, если ты намерен поколебать мою убежденность, что Гамлет это Шекспир, то перед тобой задача не из лёгких.
Соответствуй мне.
Стефен выстоял прицел неравных глаз круто взблескивающих под изморщиненным лбом. Василиск. E quando vede l'uomo l'attoscaна итальянском: "и когда видит он тосканца" . Мессер Брунетто, тебе благодарность моя за словечко.
— Как все мы, вслед за Леди Мамой, ткём и распускаем наши тела,– сказал Стефен,– день за днём, пуская их молекулы челноком, туда-сюда, так и художник ткёт и распускает свой образ. И так же как родинка справа у меня на груди проступает всё там же, где и была при моём рождении, хоть тело моё время от времени сплетается из новой пряжи, точно так же сквозь призрак неупокоившегося отца проглядывает образ неживого сына. В миг отданный воображению, когда по словам Шелли, сознание подобно мерцающим углям. То, чем я был, становится тем, что я есть и чем, при возможности, могу стать. Так что в будущем, сестре прошлого, я могу увидеть себя каким сижу сейчас здесь, но отражённым в том, кем я к тому времени стану.
Драмонд из Хавсондерна подкинул тебе этот стиль.
вверх-скок