научные            
                   труды

7

В любом и каждом человеке сидит личность.

Это даже не обсуждается. Допустим, если ты своего главбуха почему-то недолюбливаешь, в нём тоже всё равно сидит, как в любом и каждом.

Причём все личности разные, поскольку не совпадают степенью своей задроченности тревогой, внутренними страхами и наивной верой, будто участь поп-звёзд и олигархов достойна интенсивной зависти.

А личность это что?

А это то самое оно, что тебе объяснялось, г-н профессор, по ходу данной критики. Но раз ты засиделся в мягком кресле, напоминаю, личность – это, что в прежние наивные времена именовалось душой или духом, а в переводе с терминологии экзистенциализма стала сущим центром человека.

Это единственная запчасть в твоей структуре способная на творчество, а у остальных прочих свои отдельные функции, от которых им лучше не отвлекаться.

Как раз из-за такого мудрого устройства любой и каждый может осуществлять сущие прорывы в свободу.

Даже на кого и в жизни не подумал бы. Включая главбуха, хотя он подхалим к начальству, а по отношению к тебе – сволочь и хам последний.

Однако для осуществления творческого акта личности нужно сосредоточиться, то есть привести себя в состояние целостности. А уж тогда-то за актом дело не станет.

Главное, чтоб она (личность) это сознавала и не разбрасывалась бы на мелочовку, с которой ей жужжат во все три уха, включая среднее, типа закажи из интернета джинсы с драными коленками и будет тебе счастье.

Именно несхожесть личностей залог неповторимого своеобразия и самобытности в результате творческого акта любого и каждого, после которого сам гениальный Кафка нервно затягивается в сторонке чинариком, стрельнутым у Рильке.

Ну, и тпру на этом. Я никому тут не отец Маккензи из англиканской разновидности христианства, пойду-ка лучше 7-й главой наслаждаться.

~ ~ ~

Как только что отмечалось – кресло то же самое, и поп не поменялся, ведь будучи выходцем из католицизма, он натаскан отсиживать в исповедальне, пока клиент не устал трандеть.

Впрочем, трандежом тут и не пахнет – гладкая проза по фундаментально крепким нормативам журнала «Пионер».

И это правильно – от добра добра не ищут.

Уже выпущенные на игровое поле персонажи получают дальнейшее развитие и дополнительные детали характера.

Распуталась загадка Петик-Павлика, которую автор изощрённо обыгрывал не одну главу, называя то так, то эдак. Как оказалось, Петик это имя, а по фамилии он Павлик. Что и дало Варламову повод блеснуть ловкостью рук при растасовке: "А вот и нет — это Петик, а Павлик тут!" Мастеровито юморной приёмчик. Павлик в детстве представлен полным рохлей, который читает жёлтые тома «Детской энциклопедии» и верит в инопланетян.

Юрик, уже тогда смахивавший на бобра, проявлял задатки будущего мента и склизкого падлы.

Мама рохли, ядрёная особь по меркам эротизма, чуть не оторвала ухо Юрику за измывательство над своим сыночком.

Через свой "чувственный рот" она осыпала свою жертву матерными коллоквиализмами, смысл которых не доходил до будущего профессора, при всём его достаточно зрелом пионерском возрасте.

В литературном ракурсе глава замечательна принадлежностью сразу двум направлениям – классицизму (по старшинству и алфавиту), а также романтизму. Классицизм случился, когда мама в целях психотерапии повела Петю к другому Юре, который с телескопом и постарше. Тот прочёл малышу лекцию об идеальном устройстве и непревзойдённой красоте звёздного мира.

Для романтизма понадобилась гроза с примесями от Габриэля Гарсии Маркеса и лучших образцов японского анимэ.

Автор не побоялся даже назвать свой образец эклектики апокалипсисом и спалил молнией дачу родителей многострадального Юрика младшего. Типа мести инопланетян за притеснения, которые он чинил уверовавшему в них Павлику.

Попутно и вкратце замечу, что любые обвинения в плагиате у иностранных авторов просто смехотворны. Мы не Шекспира читаем, а Самуила Маршака, с поэмой Элиота нам повезло больше: есть выбор из семи выстрадамших рускоязычную версию, заместо же Джойса у нас есть… как бишь его? Ну, в общем…

Поэтому творческой личности достаточно проникнуться духом оригинала и выложить доступными ей средствами.

Недаром Набоков называл переводы трансфигурацией…

Относительно утраты слуха в одном ухе Юрика-младшего в связи с апокалиптической атакой инопланетян, Варламов хранит молчание. Однако не ропщу, человек старался-тасовал – пусть хоть «подвеской» отдохнёт...

8

Ага! По сёдлам, эскадрон!

Детские игрища кончились, пошла партитура для скрипки времён.

Поп приютил профессора. Кормёжка и ночлег в обмен на подметание церкви. Аноним – счастлив.

Мне тоже пришлось внести плату за вызволение из зоны Детгиза, за перевод на «химию». Где можно сказать: "Bye-bye, Mr. Krapivin and Lady Agnia Bartough!

Теперь я вольноопределяющийся!

Чем платил? Муками возврата во всё ту же блогеристику безадресную, но бесстрашно беспощадную, где автор широкими мазками набрасывает общую картину того, во что мы вляпались, и щедро делится кровь леденящей мерзостью и грязью, не вошедшими в учебники "истинной" истории для средних школ, утверждённой минобразом.

Глава 8-я сидит в любом практически моб телефоне. Именно она скользит в ленте той части нейросети, куда ты акаунтирован и которую листаешь со скоростью 1 умник / 0.5 сек.

Единственным, за что зацепился глаз, стал вопрос грека-комментатора, он же владелец деревенского трактира/кабачка:

– Разве теперь у вас не СССР опять?

Спросил без промаха мудрый грек!

Просто взяли и упразднили ЦК КПСС, сменив его обратно царём-батюшкой. Из чисто экономической целесообразности: 25 in 1.

Для «подвески» уже привычные причитания о друге детства, который вызвал, но не встретил.

* * *