научные            
                   труды

14

Боюсь оставить впечатление, будто я троллю лауреата…

Хмм... Всего-то выдал одно только предложение, а сколько в нём лжи и лажи!

Начать хотя бы с «боюсь» — лжа № 1, коренящаяся в расхожих клише, что гладко катят от бездумной бестолочи, взявшей курс на карьеру писателя. А что, одному Бальзаку только можно, что ли? Тем более, что не Шагреневую Кожу у него сдираю, а просто выверт из пары слов: "боюсь представить", "боюсь подставить", как будто — что?

О, раззявленная прожорливость только что вылупившихся птенчат!

Краткость срока жизни, который удалось им просуществовать, не позволяет постичь положительные стороны старости. В ослеплении внешней видимостью, они способны замечать только одышку, облысение, лишний вес.

Им не дано (пока что) осознать всю глубину пофигизма — бесценный дар нам в наш бесподобный возраст.

Неведение их оправдывается и тем, отчасти, что свой пофигизм мы не торопимся выражать с навязчивой демонстративностью начинающих.

Нет, не боюсь, а вышесказанное «боюсь...» употребил для наглядности при объяснении недорослям типа некоего господинчика... ну, в общем…

Возвращаясь (видит Бог, не по своему почину!) к проблеме автор, монотонно избирающего одного и того же адресата своего повествования, стоит отметить его постоянство (и Иржи тому свидетель, которого он заколебал уже своими рассопливленными приставаниями, особенно когда сливовицей ужрётся).

Но велик ли выбор? Имеется ли альтернатива вообще?

Не скажу, что густо, однако можно отыскать кого-то и помимо богинь с боженятами в греческом пантеоне. Так например, возможно обращение к собственному творению:

«Я помню чудное мгновенье, передо мной предстала ты,

Как мимолётное виденье, как гений чистой красоты».

Заносчивый пигмалионизм, конечно. По свидетельствам современников, эта лахудра «А. П. К.»...

В общем, второй бы раз я на неё не оглянулся.

Не возбраняется взывать к потомкам из грядущих поколений. Чередующиеся пласты лизоблюдов тоталитарного коммунизма тем и занимались. А их восприемники и ныне лижут, не совсем то, уже с георгиевскими ленточками на упаковке, однако с обоюдно глубоким удовлетворением.

Можно, в конце концов, и к самому себе обращаться. Но обращение с таким приёмом требует предельной осторожности, есть риск нарваться на раздвоение личности. (Подробнее смотри: S. Ogoltsoff / С. Огольцов, «Российская проза на рубеже 2-го и 3-го тысячелетий (Пунктирный литературоведческий обзор 1983 — 2023 г. г.: Сорокин — Довлатов — Сальников».)

Производитель «Одсуна» своим наперсником избрал Иржи. Ну, избрал, и избрал – сердцу не прикажешь (и Иржи ему судья).

Однако и то подумать – с чего бы мне троллить своего коллегу по ремеслу? На премию его позавидовал или на манеру письма?

На писательскую манеру имярека хоть убей не позарюсь, а премия припоздала не несколько десятилетий, её покрыл полный пофигизм, без остатка. Да и какая разница? Не этому, так другому утконосу сумчатому досталась бы.

Таким образом подозрение в троллизме беспочвенно и облыжно, а ежели Алёшку случиться пожурить увещевательно, али по носу щелкануть, так оно чисто рефлективно, раз уж подвернулся – получи, щенок, за полную нищету куртизанок, мнящих себя русско-литературой элитой текущего момента.

Ну а мне персонально это всё зачем?

Тут уж совсем просто – по воле Случая попал мне в руки “Одсун”, весь из себя такой, ну, словно пряничек печатный, А мне, графоману старому, многого-то и не надо для заполнения отмерянной мне вечности.

Продолжу, однако.

Н. Бердяев так и не переступил термин «экзистенциализм», употреблял его в виде, устоявшемся до него: «экзистенциальная философия», «экзистенциальный центр», «экзистенциальное время» и т. п.

Но великая заслуга ведущего и непревзойдённого русского философа в том, что он поднял вопрос необходимости очистки науки от терминов недоступных мыслящим «экзистенциально», т. е. путями в обход традиционной зубрёжки. (Благая весть для мне подобных!)

Процесс прояснения терминов довольно трудоёмкий. И он встречается в штыки вундеркиндами, у которых любая белиберда от зубов отскакивает, даже в полуобморочном состоянии, в суть не вникая, так барабанят, что чумеешь просто. Я так не могу. Поэтому для понимания, о чём толкую, пришлось прояснить «экзистенциальность / экзистенциализм» до вида «существенность».

Существенность – есть путь познания через опыт личности в ходе её существования.

И теперь мне без напряга понятно, почему «сущий центр» употребляется для обозначения души-духа-личности, а «сущее время» намного доступнее «экзистенциального», пусть и не до конца, но об этом позже.

Возвращаясь в главу 14, мы видим якобы Славика в возрасте 21. Универ позади. Он объясняется в любви альма-матери. Строит мечты уехать на Курилы, и вообще поколесить.

Однако попорхав мыслями по древу, сел на рутинно прозаическую жопу, в образе подвернувшейся должности младшего редактора, он же корректор, в городской черте столицы. Походя сетует на «сухой закон», и тут к нему подходит девушка с традиционным среди них вопросом: «А вы меня помните?»

Последовала игра угадайка «что-где-когда-в-каком-прикиде», которую он продул с разгромным счётом. В конце концов, сжалившись, она выдала условный пароль на испанском (в русской орфографии).

Славик охреневает: во-1-х, она хороша (ему 21, напомню), а и к тому же — она из Крыма!

(Магическая сила заклинания «Крым» уже предъявлялась без малого авиакатастрофой на полуострове Ямал.)

Ну, как «подвесочка»?

Нашлись такие, кого цапанула, поскольку девственности — в своё время — меня лишила крымчанка.

Однако к самому Крыму претензий не имею, тем более, что проказница нынче обитает на севере Италии. Одна из внучек мне об этом сообщила, после раскопок в интернете.

И вот ведь ещё один сущий подвох — мы с интернетом раньше них начали, а у них ловчее получается. Просто парадокс какой-то!

* * *