научные            
                   труды

22

Н. Бердяев неоднократно обращает внимание на отличие человека Запада от российского в их способе постигающего мышления. Западный мыслитель неизбежно впадает в распределяющее разделение, в рассечение понятий, нисходящее до всё более глубинного измельчения, чтобы в конце концов убедиться, что фиг он угадал со своей трудолюбивой категоризацией. Упс! А дальше ему остаётся только уповать, что последующие поколения философов обнаружат, в чём же у него промашка вышла, и заменят спотыкливые блуждания всей его жизни скоростным автобаном к безупречно сияющей Истине.

Иное дело наш россиянин! Его идеал — познать всё и сразу, для него сподручней постигать мир в целостности его явлений. И этой устремлённостью он совпадает с традициями философических систем Востока. Такая склонность не вызовет особых удивлений, если вспомним, что восточные славяне шпрехают на почти что чистом санскрите (сомневающихся посылаю к работам братьев Гримм), с определёнными отклонениями, безусловно, подобно несовпадениям русского с украинским. Всё течёт, всё изменяется, знаете ли.

А тут ещё примешивается досадная задержка на старте: российской философии per se не существовало до начала прошлого, 20-го столетия. Возникавшее до старта являлось переложением немецкой идеалистической мысли в уклад жизни образованного круга российской интеллигенции.

Идеализм сменился марксизмом и диаматом, который вовсе не философия, а средство установления тоталитаризма в одной отдельно взятой… и так далее, как зазубрили обладатели вузовских дипломов, поголовно. Полагать ленинизм философией — смешнее не придумаешь, заглянув краем ока в жалкие страницы его «Философских тетрадей», сошлёпанных по ходу отсидки в схроне Разлива. «Рождённый ползать (по выражению А. М. Горького) летать не может».

Остальное — история. Троцкий совершил Октябрьскую революцию, Дзержинский вывел в расход русскую интеллигенцию, Сталин уполовинил класс крестьян. Россия 74 года отдыхала от философии, а восприемникам Союза она вообще нах-нихт не упала, нынче на повестке дня монетизирование себя любимого. И в результате, положа руку на сердце, желаю всем попутного ветра...

Тем не менее западный и восточный философские образы мышления можно представить (для визуальности и дихатомически) парой любителей яблок, каждый из которых хрумкает свой фрукт по своему.

Один рассекает плод острым ножом на равномерные дольки, второй вгрызается в бок, где придётся, на непредсказуемую глубину, и ведёт проходку спорадически, как заумь «Бог» на его сущий центр положит. Кто есть кто из этих двух яблокоедов угадай сам, по звучанию одной только ноты…

Обожаю сотрудничество с А. Варламовым, его главки оставляют щедрый простор для вольных отступлений.

22-я составлена из описания природы при переходе осени в зиму. Всё, как положено по закону жанра, всё как наложено неисчислимыми пассажами, случившимися до него — тёмные воды ледяной воды озера пестрят наборами эпитетов нащипанных в инет сети на сайтах типа синоним.ру. Впечатление от пейзажной лирики вызывает рефлективное «брр!», как после случайного взгляда на записную модницу при её выходе из лавки бижутерии «Бутикque». Блестящее, короче, впечатление.

Краткий дифирамб в адрес СССР и кроличьих шапок сменяется дальнейшим продолжением истории любви Славика, он же Вячик в устах Фуфаевой.

Так вот этот её Вячик оказался патологически ревнивым фруктом, изводил девушку хмурой угрюмостью даже в ходе целовальных сессий. Довёл до слёз бедняжку, прежде чем признался в своей неуправляемой ревнивости. Последовала сцена в духе группы «Белый орёл», воспевшей хруст французской булки и гимназисток времён самодержавия. Катюша, окутанная пуховым платком поверх пальто, отыскала глазами маковку на купольной луковке близлежащей церквушки и, наложив на себя крестное знамение, приняла обет не давать ни одному другому. До гробовой доски. Славик умилился и позднее, уже наедине с его ревнивым эго, свалил вину на маменьку, что сделала из него хлюпика.

Следующим шагом он посетил могилку отца и курил над ней, несмотря на промокшую обувь. Классически зонный сентиментализм, ожидающий переложения на 7-струнную гитару.

А и кстати! Течение повествования в данной главе разбавилось длинным стихотворением зарубежного производства.

Хорошо, что Набоков не дожил до этой Большой Книги, а то пришлось бы во второй раз трахнуться инсультом из-за дико корявейшей трансфигурации.

На кой ляд впихнуто в текст это буквальное седло на пегой корове с биркой № 22 в чёрно-белом ухе — загадка. Предположу, что некое вышестоящее мудло решило примазать своего человечка к обречённому на премию произведению… Ну, продвинуть особь по стезе...

23

«Если мы отдали в войну миллионы (...) наших солдат за освобождение других стран (…) то неужели в качестве компенсации не имеем право на защиту своих интересов?»

А. Варламов «Одсун» (стр.135)

Этим риторическим вопросом маска вышеозначенного индивидуума сброшена целиком, оправдывая мои самые пессимистические опасения. Доходчивая иллюстрация случаев, когда собственная правота не в радость.

Натурфилософия давно и с полным правом отвергнута философами. И по праву. Единственно, на что она ещё годна — составление аналогий, облегчать зримостью постижение понятий. Возьмём грибковую плесень, её пятно (мицелиум) обречено разрастаться за счёт всего, что подвернётся под него. Таков modus vivendi плесени. Расти, чтобы не сдохнуть. Обросшее мицелиумом подвергается разложению, декомпозиции, для питания грибковой плесени. Реальный, кстати, кандидат в чемпионы по выживанию: неприхотлива, обходится без солнечного света, поэтому прекрасно выживает даже во внутренностях животных и человека, пока те живы. Ну а потом — тем более...

В эволюции людских цивилизаций возникновение государства неизбежно, а высшей формой его (высший не значит лучший) становится империя. Категориальный императив такой формы: расти, чтобы не сдохнуть. И тут без вариантов — существуешь, лишь пока растёшь. А не потянешь, то через пару-тройку-пятёрочку тысячелетий археологи будущего начнут раскапывать артефакты, оставшиеся после тебя.

Для претендента на премию Большой Книги такая аналогия — Табу с большой буквы. Он рост своей империи обязан называть "освобождением других стран", а сосание соков из порабощённых "компенсацией" за труды и потери при разрастании мицелиума.

Однако это не про нас. Кто такие "мы"? Ну! Это же элементарно! "Я, ты, он, она: вместе — целая страна, вместе — дружная семья!" Кто подзабыл — справтесь у Варламова А. М., большого доки по вопросу "мы". Он заодно же объяснит, что после 1917 года Россия перестала быть империей. "Тюрьма народов" — никак не про неё. Это тебе любой лауреат скажет.

днако я политикой не интересуюсь. У меня вопрос из области морали: чувствует ли подлец собственную подлость? вообще?

24

Фикшн и фикция довольно разные вещи. Фикция — это обман, лохотрон и, стало быть, не про нас. Мы люди высокоморальные, нам фикция претит в любых её проявлениях, как и каждому честному человеку. Хотя у Пушкина мелькало что-то на тему будто:

«Тьмы низких истин мне дороже Нас возвышающий обман...»

Однако мысль эта слишком глубока, по ходу рассмотрения посредственных изделий.

Другое дело — фикшн. Очень даже моральное слово, при случае даже и денежное. Само по себе слово это исконно русское, просто россияне о том не догадывались, пока верхние слои общества не стали недорослей своих отсылать на выучку в туманы островов Британских. А уж когда детки подросли-оперились, да стали изображать его кириллицей — «фикшн» — тут уж и простой люд сообразил — точно! Слово-то нашенское! А то втянулись было — всё «проза», да «проза», а оно же оказывается — фикшн! Как исстари средь предков наших хреновина эта именовалася.

А здесь нелишне будет вспомнить, что у прозы свои распределения имеются, по категориям, благодаря немецкой философии. Тут тебе и детская фикшн, и военная фикшн и фикшн советских республик... Непривычно звучит? Зато к своим корням возвращаемся, несомненным. Мы теперь цивилизованные стали и просвещённые, частично.

Из-за этой частичности не сразу в голову заходит — что оно за зверь такой: «автофикшн»? Проза об автомобилях? Вродь как не попадалась…

Слава тебе, Господи, что гугл сотворил Ты через программистов и прочих дизайнеров! Теперь без проблем узнаём, что автофикшн отнюдь не про автомобили (хотя и их может вовлечь, частично), а это проза автобиографическая. Основное отличие автофикшн от биографии, которую сдаёшь в отдел кадров, — она длиннее, и к тому же в ней приврать можно, а иногда даже и желательно. Тому оправданием служит родственность фикшн и фикции, которая как была такою и осталась: обман и лохотрон…

24-я глава первой части «Одсуна» исполнена маститым середнячком Варламовым в лучших традициях автофикшн.

Дело нехитрое, выуживаешь в памяти воспоминания о своей поездке 30-летней давности в дендропарк Трускавец с недельной путёвкой от профсоюза, и вплетаешь в канву санаторной поездки какую-нибудь Фуфаеву из другого периода своей биографии. Фамилия, естественно, фиктивна, чтобы текущую спутницу жизни лишний раз не всполошать без нУжды. А на себя натягиваешь машкару Вячика — двойная маскировка, комариха носа не подточит!

Нет, дребедени частной жизни Алексея мне неинтересны даже и на гулькин нос. Гипотетическая, 100-процентно реальная ситуация приводится тут для осязательности понятия автофикшн, которой критик и сам грешил не раз, однако, в отличие от некоторых, не камуфлируя личную фамилию. Мне стыдиться нечего.

Столь пространное объяснения термина "автофикшн" вызвано отсутствием прозы в автофикшерной главке № 24.

Но чем же заполнялись 5 страниц? Уже знакомым бубнежом пассажей, подделкой под "нашего" Крылова из Клуба Кинопутешественников на ЦТ, вперемешку с боязливым нежеланием Фуфаевой ехать на «бандеровские» горы, плюс кривой намёк через подставное лицо, что именно здесь брала истоки Русь изначальная.

(Однако поляне в работе нашей уже поминались и — прикинь! — задолго до рассмотрения 24-й главки. Снова мистика! Похоже, придётся привыкать и втягиваться в неё же. Хотя испытываю подспудные опасения нарваться на статью за колаброционизм, если и эту часть земли Варламов затребует отдать в РФ, как компенсацию за невзгоды в исторической судьбе СССР. С него станется.)

Ах, да! Славик попутно составляет письмо в редакцию газеты «Известия» по просьбе пенсионера, отбывшего 10 лет в шахтах Норильска. И в этом Славик молодец, — подарил старику лучик надежды. Результат? Соискателя не занимают мелочи набросанной им эпизодической дичи. Его задача — строчить дальше, до объёма приемлемого при сдаче на соискание Большой Книги. Время не ждёт!

* * *