научные            
                   труды

1

«Театр начинается с лестницы, а книга с предисловия».

Такую ненавязчиво элегантную заготовочку нашлифовывал я, готовясь открыть респектабельного вида томик лауреата Большой Книги.

А чё б и не блесконуть афористичным слогом, раз подвернулся случай подать себя любимого выгодным аспектом? Однако вовремя опамятовался, что у первоисточника речь не про лестницу вовсе шла, а про вешалку. В чём, кстати, есть резон, когда сравним количество лестниц и вешалок на один театр, среднестатистически.

А с бухтыбарахты, без подготовки и без лонжи скакать с лестницы на вешалку, решил — ну его! — воздержусь. Хотя цирк нынче в моде, куда ни глянь, все вертятся напропалую, в надежде раскрутиться и назначить цену себе подороже, даёшь монетизацию! И хотя чует, что заломил втридорога, держит по самое поздно, пока дойдёт, что на него всем вообще-то положить, с прибором. Маркетология методом тыка в действии.

Вот и лелеет американскую мечту, будто самопробивным везде у нас дорога, как и в стране победившего индивидуализма — великой эС-Ша-А. И у себя победила нам указывает путь.

Навострился крутить барабан в револьвере, не сегодня завтра в шерифы выбьешься, а там считай что губернаторское кресло в кармане, и — забивай стойло под свой кадиллак на Капитолийском холме. Только и делов.

Теперь общий план подстружи под национальные особенности своего райцентра, и — вперёд, время не ждёт, оно — деньги, они круглые, живей-живей, парни, монетизируемся! Невесты шлангогубые в награду будут нам!

Однако афоризм с нашлифованной лестницей ткнулся каменным лбом в дополнительную преграду и уже просто неодолимую (от театралов, помнящих про изначальность вешалки, я б ещё как-то отгавкался б, но!) – предисловие тупо отсутствовало. Опанькиии...

Скупые строки кратко сопровождали Ф. И. О. автора списком заслуг на лит. поприще.

Вешалка явно не вписалась в спортивный дух текущего момента. Пришлось прямиком въезжать в первую главу. А куда денешься? С глобализацией жить – по установленным формам выть, типовой проект стандартизирован до дефолтных параметров.

А и чем же ещё могла приветить меня первая глава в самой первой своей строке, если не цифирьками? Ха! Ибо сказано – против духа времени не попрёшь, то есть нет против него приёма. Просто отдайся на волю течения и получай расслабленное удовольствие.

Впрочем, вскоре полегчало, оказывается, арифметичность подразумевалась для облегчения читателю понять, что время движется кругами. Ну, так, то так, мне в школе и не такую пургу гнали.

И тут автор принялся перевоплощать время в свои анатомические ощущения, что секундная стрелка, бегая у него в груди, щекотку там устраивает. Ну, так, то так…

В целом же глава первая оставила обеспокоенность своим несоответствием общему виду книги. Обычно при такой внешности рассчитываешь книгу встретить. Или я слишком захотел и чересчур сразу? Чисто механистически, автор старательно исполнял задачу прищучить потребителя, застращать, накачать жути, чтобы скрутила, а он бы подсел, и дальше сбывай продолжения порционными дозами.

Возможны вариации специализации — пускать в прикорм сентиментальность или фэнтезийность, или... да мало ли… Втянувшись, чамкает, как миленький…

Однако страх – главный двигатель и непревзойдённый лом индустрии развлечения на данный момент.

Без долгих ящиков и триллерных подводок, автор навпрямки вывернул Камаз леденящего ужаса, враз хапанул за жабры современника.

Читатель существо наивное – увидит слово “я” и начинает всё дальнейшее примерять на собственную персону. А покажите мне героя, что не впадёт в мандраж, когда зарядка в телефоне на нуле?

А следом жутя похлеще — я в чужой стране, и мне грозит высылка на родину. И катит грозовой циклон от Скандинавии. А поп типа как бы православный, но у него нет бороды. И дом, где он тебя приютил, с привидениями. К тому же отключилось электричество. И ты не знаешь, кто на тебя первым настучит в полицию – попадья или трактирщик греческой национальности. А, в довершение всего, красное вино – кислятина.

Если ты весь этот букет можешь за один раз вынести, тебе место не тут, а на баррикадах Парижской Коммуны, или на недостроенных (но сданных) участках БАМа, героический ты наш.

В общем, да – умеет г-н Варламов накрутить пружинку в будильнике.

Однако подряд рассыпаться только в похвалах не совсем гоже, местами и пожурить надо в виде пряности из специй. Перехожу к недочётам.

Назвать грека в одном месте Одиссеем, а в другом Улиссом – это самолюбование недоросля, до чего он весь из себя всезнайка навроде Вассермана-энциклопедиста. Всем давно уже дошло, что эта пара умников — 2 в 1, которые в бегах от Пенелопы. А кто не въехал до сих пор, тому уже не поможешь. Как и тому расстриге, сляпавшему книжку со скромным именем «Улисс», там у него тоже про часы, швейцарские.

А почему нет? Хорошо раскрученное имя, многие клюнули.

Относительно манеры письма. Знакома по несчётным творениям различных блогописарей.

Но это дело вкуса. Каждому своё. Тем более потребитель любит не слишком напрягаться, и тут нивелировке просто карты в руки.

Застрельная глава поименована “Почему они не зажигают камин?” С учётом мук, обложивших в ней главного персонажа, в название главы само собою просится слово “суки”, тем более “18+” с обложки набросит платок на роток чистоплюям. Но незажигатели-то кто? Батюшка с матушкой. Эге-е...

Осмотрительность — залог успеха.

2

Но пора, пора уж и обосновать пребывание всё ещё анонимного, но явно главного героя (через эпизодичных не делятся интимностями про щекотливость стрелок в грудной клетке), в чуждо негостеприимной стране. Пора бы объяснить, как докатился до жизни такой этот «облезлый мужик», будучи профессором.

В предыдущей главе он уже походя предъявил Одиссею с Улиссом свои ксивы, просясь на должность посудомоя. Однако конкретный ответ о методе качения прибережён для второй главы.

Ну, и как же?

Начато с конца, пофартило, де, прорваться через «ошалелую Украину» в Чехию, где таможенники шмонают по его рюкзачку за сигаретами, а в Цыганских трущобах приграничного городка он вынужден улепётывать от беременной девочки в нимфеточном возрасте.

Смылся, несмотря на свою облезлость, благодаря закалке в байдарочных походах через Кольский полуостров.

А Израильский рюкзачок (добавлено вскользь, но кстати) ух, до чего практичная вещь!

Исподволь начинаешь нутром чувствовать насколько у человека насыщенная опытом жизнь за плечами.

Короче, вторая глава заплетает крутой Гордиев узел из нацменьшинств и большинств.

Помелькивают предвкушения, что «то ли ещё будет, ой-ой-ой!», как пела Примадонна до отъезда на историческую, для многих, родину.

Концовка главы, по закону жанра снабжена «подвеской», что на голливудовском диалекте означает крючок, чьё назначение не допустить срыва внимания потребителя, попкорм как и жевал, так пусть и жуёт, но на большее не отвлекался бы.

Крючком в данном случае стал скрип тормозов дальнобойной фуры, которую герой не слышал и не видел. А кому его жалко или питает профессиональный интерес к травмам, постигшим его скелетную структуру – изволь переключаться на следующую серию.

Ну, в дальнейшую главу перелистнуться, то есть.

Данная же озаглавлена по-Чешски: “Pozor, pes”. А это уже не крючок, а целый капкан установлен, пока что непонятно на кого и зачем.

Предложенный автором перевод «псы позорные» – привычное словосочетание для тех, кто срок мотал, и для любителей суровых сериалов, фактически означает «внимание, (во дворе злая) собака».

Тая в груди недоумение вместо щекотки, шагаю дальше.

* * *