научные            
                   труды

3

Нет, фура его не задавила, а наоборот спасла, увозя от брюхатой Лолиты и прочих малолеток Цыганского предместья под навалом проблем уличной саночистки.

Потому что за рулём сидел добрый человек, такого же душевного склада, как добрый Американец-дальнобойщик из фильма «Брат-2» режиссёра Балабанова.

На радостях по поводу счастливого избавления, лавроносец Варламов одарил читателя 3-й главы дорожным очерком в стиле Клуба Кинопутешественников на ЦТ, когда его вёл Ю. Сенкевич, вырезавший сам себе аппендицит на борту корабля китобойной флотилии, с которой выходил на промысел в должности судового врача. Другого медика под рукой не оказалось, а он боялся, что аппендикс загноится, поставил зеркало перед животом и – удалил. А когда ввели мораторий на истребление китов, он стал сотрудничать с ЦТ, а морских млекопитающих великанов начали истреблять промышленными отходами, сливаемыми в мировой океан, не говоря уж про плавучий мусор из полиэтилена

В основной массе голливудских боевиков это, конечно, проходной момент, когда герой собственноручно, либо при помощи подвернувшегося ему бомжа или красотки выдирает из недр своей анатомии пулю. Как правило – плоскогубцами.

Но здесь и тут и речи быть не может идти о сопоставимости антисептиков судовой аптечки с имеющимися в логове маргиналов. Если хлюпнут поверх раны грамм 50 самогона, — и на том спасибо. Хочешь больше? Записывайся в китобои...

Это всё к чему ведётся? Да потому что Гоголя я вспомнил, заглавную фразу в его творчестве – “Скучно жить на свете, господа!” Так что предыдущее рассуждение является попыткой разогнать тоску от нахлынувшей скуки.

Попытка принять дозу оптимизма, а то ведь 3 главы за спиной, а писатель-то когда покажется?

Слова есть, тут без вопросов, что есть — то есть, цитируя принца Гамлета из одноимённой ему пьесы: “слова...слова… слова… слова…”

А хули толку? (Нет, это уже не цитата.)

Слова, повторяю, есть, но они катятся визкозной нитью в манере слов наполняющих доску приказов и объявлений учреждения. Что значит какого? Да любого! Куда ни зайди, там уж 3 главы "Одсуна" вывешены. За три главы ни одного признака жизни. Слова, обкатанные до полного отсутствия выпуклостей, буквально – оригами в двух измерениях.

Нет, Варламова А. Н. я не виню, он не виноватый, что его таким сделали, несчастным на всю жизнь.

Ведь счастье жизни в том, чтобы кайф от неё получать, экстаз испытывать… То есть прошу простить великодушно, слова какие-то не русские подвернулись. Точнее будет выразиться так —

Счастье — есть упоенье одержимостью.

И не его вина, что эти простые радости ему не светят в стране победившего бюрократизма. Они в ней дефицит, и не про тех, кто сам суёт шею в ярмо, как добровольно верноподданный.

Счастье достижимо только в свободе и творчестве. Они неразрывны. Свобода приходит через творчество.

Как?

Посредством сущего прорыва к ней, свободе, сотворением чего-то небывалого до тебя, свободного от готовых форм заёлзанных до пошлости.

А тут, в 3-х главах “Одсуна”? Вторичность на вторичности. Любое предложение – набор двухмерных мёртворождённых клонов.

Почему так? И снова – проще некуда:

Цель и средства казались не на своих местах. Вместо того чтобы творить и получать свободу (вот где цель!), лауреат свою способность к творчеству (сколько уж там наберётся) сажает на цепь ради премии Большая Книга. И начинает клепать брак, явный брак по расчёту.

Творчество подменяется дипломатическими ужимками пред премиало-дателями. Нужные знакомтва, реверансы, книксены, прогнуться туда-сюда.

Не так чтобы совсем уж раком, но умудрённый адресат поймёт – респект оказан, и готовность налицо. Отсюда “эс-бэ-ушные зинданы” в тексте и тут же цитата из Марины на паре скользких коньков фигурного катания.

Не слишком склеивается с мытом в казну кесаря, зато эстетствующей прослойке показал, что и он один из. Кой-какой багаж на месте, хотя б и парой строк.

Творчество – великий крест и подвиг, и неимоверно тяжкий труд, взваливаемый на себя добровольно. Бельевая верёвка в Елабуге стала средством Цветаевой прекратить непосильное, когда нет больше сил приходить в сущую одержимость.

А это что? Это то самое, что трудно держать под контролем.

"Иду и улыбаюсь сам себе,

Но как прикину — чтó,

Что на меня подумают прохожие,

И вовсе — хохочу!.."

тоже, кстати, чешского поэта строки на тему неудержимого счастья.

И, возвращаясь на пару абзацев вспять, отмечу, что чушь там ляпнул — способность к творчеству никакой цепью не удержишь, это сильнее тебя, а если удалось… ну, не бери в голову, с кем не бывает — утешают слабосильных профессионалки...

А теперь скажи мне, Алексей Варламов: сколько раз по ходу писания 3-х изначальных глав ты всхохотнул? Сколько раз пришёл в состояние бесконтрольного восторга?

Ладно, чего уж там. Можешь не отвечать. За тебя Андрей Вознесенский уже ответил, всего парой строк:

Слава Богу, в Елабугу его в тот момент не занесло.

Профанирую великих? Мил человек! Не там профанацию ищешь. Она там, где именем человека, призвавшего “Жить не по лжи!” покрывают ложь на лжи. Упс, Исаич! Золотыми буквами ты теперь на клейме конвейера ролевых моделей для грядущих лавроносцев.

Богом клянусь! Ни одну из своих книг не подам ни в одно премиальное соискательство. Даже самую малую – нет!

Как Россия не вмещается в шляпу, так творчеству места нет даже в самом золотом ночном горшке.

А порой таки трудно бывает. Руки сами собой опускаются. Вчера закончил чтение 3-й главы “Одсуна”, тупо сидел перед окном, не видя да и не смотря, что там. Сидел с опавшими веками вокруг настежь распахнутых глаз, как у контуженого.

Боже! Во что я вляпался! Оно мне надо?

Только посреди ночи уже пришло решение. Растолкало меня, довольно грубо-таки, говорит, мол, не боись, всё путём: раз назвался груздем – волочи ношу сизифову до последней главы.

В лучшем случае, говорит, кто-то ещё призадумается в эту тему, в худшем – будешь счастлив моментами сущей свободы.

А ведь так оно и есть – просто пинать болезного да его носом в его кучки тыкать, до конца не осилю, скука смертная. А если сделать окончательный вывод, поставить крест, уйти в себя и отвернуться – бездушно как-то получается…

По технологии Бердяева надо наоборот разомкнуться навстречу. Ибо свобода обретается только через общение “я” и “ты”. Чтобы дошло до нас, в конце концов, что не “я” и не “ты”, а “мы” это. Без такого сущий прорыв к свободе не получается.

Например?

Да хотя бы как у отца МакКензи, который проповеди пишет для пустой церкви.

Я пацаном ещё был, с английским ни в зуб ногой, когда оказался вовлечён в сущий прорыв у The Beatles, вершимый ими песней “Элеанор Ригби”.

Однако хватит философий, тут у нас ещё труд на руках недокритикованный…

Фура добряка номера имела испанские, однако попытки Безымянного героя пообщаться тем же языком желаемого отклика не встретили.

Это дало повод автору перещёлкнуть телеканал на популярного политолога бла-бла-блюющего на тему сепаратизма (баски, каталонцы).

К счастью, отельчик подвернулся на горной дороге, а после ночёвки от фуры и след простыл, вместе с водителем, он же “бог из машины” (это тут мной самощекотательную косточка брошена личной эрудиции, она же многознайство).

Далее Варламово творческое “я” описывает пробуждение весны в горах Словакии, где оно застряло, т. к. глухой на одно ухо Юрик и богатенький Петик, он же Павлик не отвечали на телефонные звонки и SMS героя.

Где-то так. Глава же именована “Где я мог ошибиться?”

Ответ автору озвучивался около страницы тому назад, однако повторю и тут:

Ошибка в том, что свой талант (а им снабжён для жизни всякий человек, покуда сам в себе его не удавит при активном содействии обязательного среднего) ты обменял на дорогой костюм и галстук чечевичной расцветки.

И для полноты картины. В данной главе Алексею удалось втулить все три типа времени: космическое, историческое, и сущее, что меня лично переводит в состояние «подвески».

* * *