научные            
                   труды

содержание

* * *

Эпиграф:

[Здесь, взамен строки, традиционно выдираемой из того или иного литератора, редлагается включить воображалу, чтобы ещё раз дать возможность своему умственному взору насладиться картиной В. Васнецова “Богатыри”.

Те, кому удалось, – заново обозрейте заголовок данной работы, чтобы на этот раз врубить уже соображальник и придти к выводу: who is who, в конце концов?

Кто из авторов заявленных в названии обзора годится на роль какого из витязей в богатырской троице? Для вящей интерактивности – сравните собственные предположения с выводами автора (касается лишь тех, кто сдюжит дотянуть до них.]

Введение

а. Обоснование предпринятому труду

До объявления всенародного праздника с неподдельным ликованием или перехода на особое положение с комендантским часом и т. д., сперва надо оценить масштабы ущерба или привалившего счастья. Таков закон логистики. А уж затем переходить к вопросам второстепенным, типа: что делать? кто виноват?

Не претендуя на второстепенности, данный обзор есть попыткой диагностировать состояние Рос Лит-ры на текущий день переломного момента в её судьбе. Чтобы не сильно больно было, при зондировании обещаюсь не проводить сравнений с русской литературой ХIХ века (всех же ведь разделывали как хотели! под орех! не хуже сборной СССР по хоккею век спустя! А эта неповторимая тройка, а? Рогулин, Достоевский и этот… эээ… как его…. ну, в общем).

Короче – приступим.

б. Синопсис

1. Счисление стартовой черты обзора. Определение терминологии. Структура произведения «Норма». Сопоставление «Нормы» с краеугольными романами модернизма и постмодернизма. Содержание частей «Нормы» и эпилога. Технические приёмы автора по ходу производства. К вопросу об отношении «автор — произведение». Причины возникновения «невольного» плагиата. Беспредельная актуальность нормализации.

2. Извечная ирония жизни: исполнение завета Ленина диссидентом Довлатовым. Отношение автора критики к собирательному протагонисту произведения «Заповедник». Неполный перечень составных элементов основного героя. Художественный срез российского общества накануне коллапса СССР. Непригодность средств литературоведения для определения параметров распахнутой души.

3. Разбор глав Книги Года — 2023, «Петровы в гриппе и вокруг него», с попутными определениями плеоназменного письма, нежданной концовки, количественной унификации сегментирования, своевременного контраста, и, среди всего прочего, с выявлением национальных особенностей метода «расщепление личности» в литературных целях.

Предварительные соображения

А оно мне надо?

Согласна заветам российского философа XIX века Н. Фёдорова, от культа которого фанатели не только светочи посторонних культов типа Достоевского с Толстым, но и аз грешный, чьи персонально выстраданные творения всегда распространялись не иначе, как забесплатно. Ещё со времён, когда про Н. Фёдорова ни сном ни духом, его заветы блюл я свято. Как-то само по себе предвосхитилось. Материальных трат не понёс ни один читатель, качавший с первоисточных сайтов (а за франчайзерно-браконьерские капканы на лохов я не ответчик). Автор тоже не пострадал (в смысле расходов на бумагу, покупку галстука и прочий пиар). Да святится имя твоё, Интернет!

Обуревавшие меня идеи прорывались в массы, которым это всё по барабану, в различных формах — повести, романы, публицистика и т. д., а нынче докатился вот и до литературной критики. Должно быть — возрастное уже.

Таковые предпосылки подсказывают мне, преждевременному разделителю идей Н. Фёдорова и, попутно, затяжному фанату литературы, ответствовать на заглавный вопрос предварительных соображений в утвердительной форме.

Да, конечно.

Прежде всего раскроем скобки подзаголовка.

Мыслимо ли парой пунктирных дефисов объять период в 40 лет? Неужто смогут всего-навсего три автора стать отражением безостановочной бумажной Ниагары, что извергается печатными машинами множества издательств? Настолько ли тощими выдались года означенного периода в давно (и по заслугам) прославленной литературе?

Не углубляясь в полемику, отвечу кратко: да. Ещё как, — да!

Во-1-х, после «Острого чувства субботы» Игоря Сахновского, на всё прочее, творящееся на внутреннем рынке Российской литературы у меня как-то совсем даже и не поднимался интерес, — что там и как.

Ну, а до знакомства с ним вообще тем паче, да будет светлое перо пухом всей плеяде Пелее-Солоухо-Пикле-Фандоринских фанерщиков.

Возникающий при этом вопрос о недошлифованных членах разнокалиберных Союзов писателей (критерии образования объединений неисчислимы: от географической принадлежности до возрастных категорий целевой аудитории) несёт внутри себя ответ на себя же. Если внимательно вдуматься.

И уже прицепом (что довольно просто) приходим к умозаключению об издателях, литсотрудниках, критиках, цензорах, менторах — (всё «ах», да «ах», тут тебе не роддом, следи за стилем!) — сюда же можно отнести дипломодавцев, поставщиков сертифицированности, и прочих рыбок-лоцманов, что кормятся на отведенных им глубинах данного поприща, в соответствии со штатным расписанием, из завов, замов, включая персонал их окружения, тружениц бухгалтерии, работников охраны, курьеров, уборщиц... и многих остальных, от кого зависит и на ком зиждется книгоиздательское дело.

Им всем фанера требуется, как воздух. Они же тоже люди! Их теперь в расход, что ли?!

Да, Боже упаси! Не надо делать из меня изверга, я самый благодушный среди социопатов! Пусть заседают, трудятся и ИИ им в помощь — повышать рост читабельности на душу населения среди домохозяек и основного сегмента лохотронутых — нашей молодёжи.

Короче выражаясь, мне претит мостовая из чуждых мне мозолей своих современников, сожителей и сомучеников по данному, прекраснейшему из миров. Вертитесь и дальше с миром.

Ещё короче — за период между Булатом и Игорем в прозе было совсем голо́ (спасибо Михал Афанасичу за ёмкое определение).

С одной стороны, — жутковато, это ж типа Мёртвого Сезона длиной во многие десятилетия, но с другой — а что поделаешь? Литература, чай, не Бразилия, чтоб ежегодно карнавалиться.

Таких примерно понятий придерживалось моё расхожее мнение до мимолётной беседы с представителем понаехавших из Москвы релокантов, который вскрыл прогал в моей недоинформированной заносчивости, указав автора (Сорокин), а также наименование труда («Норма») и год издания (1983).

Его и взято точкой старта в предстоящем пунктирном обзоре.

* * *