научные            
                   труды

30

Получив дневную разнарядку, с небрежным автоматизмом Славик плюхнулся на кресло (сегодня «цок» в лёгкую «рамочку»), и зажурчал главой исходящего номера.

Главное — сперва сказать: «...да, отец Иржи...», а странички через четыре, как бы завершая круг: «...да, матушка Анна...», в промежутке же изливаться жутчайшей повестью о небывалом метео катаклизме (опять? что он там, наверху, совсем уже недержанием… ну, впрочем) — штормище всколебал озеро, брызжет пеной девятый вал по-буревесничьи крутого пассажа а-ля Массимо Жёсткоус, и излагается список запчастей, объятых содроганьями в телосложении байдарки. Список настолько полный, что и гугл не раскрывай.

Тайфунообразный катаклизм подхватывает утлый чёлн и его команду из Вячика с Фуфаевой. О, Господи! Безжалостная цунами тащит их на камни островка!.. Хху! В последний момент пронесло, байдарка проскочила в проход меж скал атолла... Ага! Ещё и рыбка успела пойматься на крючок спиннинга.

По случаю нежданного спасения лоцман Славик и рядовая веслогрёбка забацали благодарственный секс. За титаническими списками эпитетов, абзаца два трудно врубиться, что речь идёт об Этом. Генетическая стыдливость педагожьего отпрыска с успехом камуфлировала суть происходящего. Но когда в тексте помянулись совместно «звериные крики», сомнению пришёл конец — точно ибуцца!

Как видно, Вячикин смотрящий, взводя себя для творческого акта, принял дозу «В мире животных» о случке львов среди саванны Национального парка Серенгети, или же вспомнились ему вопли, полные естественной непринуждённости, из соседней комнаты студенческой общаги, когда студент из жаркой Африки, чья связь с природой непосредственней и глубже, кончал в студентку с белой кожей. Ах, игры юности так умиляют своей простотой...

А потом они съели рыбку, которая оказалась сигом, и поплыли дальше.

Ну, как тебе такое, Алёха?.. Согласен, да, коротковата главка получилась. Нечего критиковать. А чтобы поправили орфоэпию "звериных криков", так это в Уголок Дурова ему.

31

Сколько верёвочке ни виться, но даже Супермен обрастает жиром, становится слишком ленивым и тяжёлым на подъём, чтобы успеть реактивно появиться, и насовать злодеям по мордАм.

Вчерашний спаситель человечества отвешивает губу своего хлебальника, седой щетине не скрыть глубоких морщин.

Чемпионы сходят с дистанции один за другим, арбитр Время бесстрастно взглядывает на свой секундомер.

Альберт шутовски свесил старческий язык, у него в рукаве туз относительности, вместо космического пользуется сущим временем, он практически бессмертен.

А на всех прочих рингах жизни — от клетки восьмиклинки для боёв без правил в городе Лас-Вегас (той самой, куда сдрейфил войти Маск, хотя сам же, спьяну, бросал вызов Цукенбергу) и до конкурса пицце-кулинаров — случаются сюрпризы... Несомненный лидер, владеющий тончайшими секретами искусства мордобоя или замеса теста в правильных пропорциях, уходит, тая в груди горечь поражения... Толпа восторженно аплодирует вчерашнему выскочке, неучу, кумиру на час, нечаянно пригретому фортуной... Рождённый побеждать, но проигравший по очкам, уносит в раздевалку рассечённую бровь и стиснутую до тугого скрипа прорезь рта, или малость примятый, но крахмально белый шлем поварского колпака на голове.

Да, Варламов, твоя победа, чего уж тут кривить мне сущим центром. Не из таковских я. Без экивоков и обиняков смотрю в глаза правде — суровой, жестокой, порою беспощадной правде и снова повторяю: ты победил в 31-м раунде. Вот и стою теперь тут, ноздрями сдерживаю дыхание, как шахматный гроссмейстер, которому любого под орех, что два пальца об... — пускай то будет хоть и любитель ферзевого гамбита, или знаток славянской защиты — но противник запулил Каталонское начало, и — упс!

Однако поражение своё мной уже признано, хочу только ещё раз уточнить, что это шёл — 31-й раунд, а следовательно — не последний, цыплята с осенью, пока что за горами. А в данный момент не помешает сделать разбор партии.

Вполне предсказуемо, «цок» из главки № 30 прикреслился в читальном зале чешского журнала. Профессор Славик дочитал роман до точки.

Ян больше не являлся брату и строительство обсерватории почти накрылось. Однако в чешском населении проснулось национальное самосознание — начали сбрасываться, кто сколько сможет, и довели план Яна до конца. А тут как раз и первая мировая подоспела... Немец-эсперантист надышался газов под Перемышлем и стал не тот. Йозеф в 1928-м передал обсерваторию правительству Чехии и жил дальше до осени 1945. Уже в усопшем состоянии, рука его сжимала письмо на языке эсперанто от немца, который стал не тот и уже давно отошёл к Яну.

Казалось бы — ну и что?

А то, что если пошерстить все мои чуланы и вывернуть загашники, ничего сопоставимого с № 31 не найти. Вот где неповторимый образец возвышенной риторики! Ни Демосфен, ни Цицерон не поднимались до высот подобной недосягаемости. Да что там древние! Сам Жириновский (с которым без кислородной маски и думать не моги тягаться) и тот — пацан пацаном на фоне варламовского красноречия.

Какие страстные призывы за мир и дружбу между народами! «Блокнот Агитатора», печатный орган при ЦК КПСС за все года (1923 — 1989) своей бытности и близко не умывался даже до такого.)

Какой до щемоты старательный надрыв! А та «подвесочка» под занавес главы? Где автор, до вздрогов кадыком от истовости, клянётся в любви к Чехии, за то, что она стала ему Маткой-Родиной? Наскрозь пробирает, что, ну, аж — ухх!

Тут уже валит нечто космическое, чему столь приземлённые названия, как «пафос» или «риторика» мало чем соответствуют. Если вообще потянут. Это просто магия!

Ещё пара-другая таких глав и человечество объединится в братскую семью от камчадала до валлийца, от угеде до сербо-лужичанина. Наступит миру мир!

Байконур и мыс Канаверал сольются в единый космодром и караванами ракет стартуем мы в космические дали на поиски братьев по разуму, будь они даже помесью тритов и триодов.

Вслушайтесь, други! Навострите слух, и к вам донесётся рокот космолётов завтрашнего дня! У них уже ключ на старт! Пошла прокрутка! Чу!

Вот же он! Вот гром из двигательных сопел, готовых вознести нас на орбиту. Неужто вам не слышно? Вот он грядёт:

Блл-бла-блА-бла!!!

* * *