– Спасибо, – ответил Корли. – Ты – истиный джентльмен. Я верну, поверь, придёт время. Кто это с тобой? Я видел его пару раз в Старой Кляче на Кенден-Стрит с Бойланом, рекламщиком. Ты бы замолвил словечко, пусть меня возьмут. Я б устроился ходить в сэндвич-плакате, только тамошняя секретутка сказала, у них уже нанято на три недели вперёд, дружище. Боже, прикип, дружбан, у них надо записываться, как будто на Карла Россу. А мне уже всё по барабану, я б и перекрёстки пошёл подметать.
И не смолкая, так как два и шесть, которые он только что огрёб, привели его в довольно приятственное расположении духа, он выложил Стефену про малого по имени Беггз Комиски, которого, по его словам, Стефен хорошо знал по Фуллему, что пристроился бухгалтером у торговца корабельной оснасткой, теперь частенько заруливает к Нейглу с О'Марой и с пареньком-заикой по имени Тиг. В общем, его повязали вчера вечером за пьянство и нарушение порядка, плюс отказ пройти с констеблем.
М-р Цвейт тем временем прохаживался вблизи штабеля брусчатки для мостовой, около мангала с коксом перед будкой сторожа Корпорации, бесподобного, как ему подумалось, трудяги – спокойненько себе дрыхнет и чихать ему на всё, покуда Дублин спит. Вместе с тем он временами взглядывал на собеседника Стефена, отличавшегося чем угодно, но только не чистотой одежд, похоже ему уже случалось видеть эту благородную особу в том или ином месте, хоть и не взялся б утверждать на все сто, и даже отдалённо не представлял когда. Как человек полный здравого смысла, в котором кому угодно мог бы дать форы по проницательности наблюдений, он не преминул отметить также видавшую виды шляпу и расхрыстанный прикид, совместно свидетельствовавшие о хроническом безденежьи. Должно быть, кто-то из круга приятелей, но в таком случае, это уже прямая охота на любого встречного-поперечного, в глухих, так сказать, трущобных дебрях и, если даже ближний и сам останется без гроша на улице, уголовное наказание за вымогательство — ну, или, там, штраф — всё равно остаются rara avisлатынь: "редкостная птаха". Во всяком случае, молодчику хватает хладнокровной наглости перехватывать людей в такой час ночи, или утра. Вот ведь толстокожесть, право.
Пара распалась и Стефен присоединился к м-ру Цвейт, который опытным оком не преминул подметить, что он поддался на гладкоречивость паразитирующего лизоблюда.
Про саму встречу он, Стефен, то есть, со смешком отметил:
– У него полоса невезения. Просил поговорить с вами, чтоб вы сказали какому-то Бойлану дать ему работу сэндвичника.
При этом известии, встретившем, очевидно, в нём слишком вялый отклик, м-р Цвейт на миг уставился в пространство отрешённым взором — в направлении землечерпалки с достославным именем Эблана, пришвартованной у Таможенной пристани, после недавнего, по всей видимости, ремонта — и потом уклончиво заметил:
– У каждого, как говорится, своё понятие о везении. Но, раз уж речь зашла о нём, лицо его вроде мне знакомо. Однако, пусть это, возможно, и не в тему, сколько вы ему отсыпали? – вопросил он, – не сочтите за любопытство.
– Полкроны, – отвечал Стефен. – Смею заметить, он в них крайне нуждается, чтоб где-то переночевать.
– Нуждается, – воскликнул м-р Цвейт, не выказав ни йоты удивления на информацию такого рода, – вот уж чему охотно верю и могу дать гарантию, что так оно и есть на самом деле. Всякому по потребности, и каждому по заслугам. А сами-то вы, между прочим, – добавил он с улыбкой, – где собираетесь спать? О том, чтоб топать аж до Сэндикова, не может быть и речи, а если и доплетётесь, вам там не откроют, после случившегося на вокзале Вестланд-Роу. Бессмыслено туда тащиться. Я никоим образом не намерен вмешиваться, но почему вы покинули дом своего отца?
– Ушёл искать несчастья, – было ответом Стефена.
– Мне от случая к случаю встречается ваш уважаемый отец, – дипломатично отозвался м-р Цвейт. – Фактически сегодня или, если уж быть совсем точным, вчера. Где он живёт теперь? Как я понял из разговора, он переезжал.
– Полагаю, где-нибудь в Дублине, – ответил Стефен безразлично. – А что?
– Одарённый человек, – отозвался м-р Цвейт о м-ре Дедалусе старшем, – и во многих областях. К тому же самый прирождённый raconteurфр.: "острослов" из всех, когда-либо существовавших. Он весьма гордится, и по праву, вами. Наверное, вы могли б вернуться, – отважился он, всё ещё под впечатлением от неприглядной сцены на вокзале Вестланд-Роу, где та парочка, Малиган, то есть, и тот его дружок, английский турист, явно ополчились на своего третьего спутника, выпендривались напропалую, словно весь грёбаный вокзал их личная собственность, стараясь оконфузить Стефена.
вверх-скок