Стефен распознал, то есть, когда приветствовавшая фигура подошла поближе, в дыхании Корли дух перебродивших кукурузных выжимок, хотя и сам не очень-то был трезв. Лорд Джон Корли, как некоторые называли его между собой, и не без некоторых генеалогических оснований. Он был старшим сыном в семье инспектора Корли из отделения Г, новопреставившегося, при жизни женатого на некоей Катерине Брофи, дочери лоутского фермера. А женой его деда, Патрика Майкла Корли из Нью-Росса, была вдова тамошнего трактирщика, в девичестве (тоже) Катерина Телбот. Ходили упорные, хотя и не доказанные, слухи, что она являлась отпрыском лордов Телбот де Малахайд, в усадьбе которых—поистине величественное строение, неоспоримо своеобразное и очень даже стоящее, чтоб его осмотреть—её мать или тетя, или какая-то иная родственница, работала посудомойкой. Именно это обстоятельство и явилось причиной, что данную личность, сравнительно ещё молодого, хоть и опустившегося, человека, заговорившего со Стефеном, некоторые шутники, что такими уж уродились, величали лордом Джоном Корли.
Отведя Стефена в сторону, он завёл свою неизменную тоскливую волынку. В кармане ни гроша на ночлежку. Все друзья отшатнулись. К тому же он поскандалил с Лениеном и отзывался о нём перед Стефеном, как о подлой долбаной швабре, с добавлением всяческих непечатных выражений. Он был без работы и молил Стефена сказать на милость, где на земле Божьей, могла б ему подвернуться хоть какая-нибудь работёнка. Нет, из посудомойни это была дочь матери, молочная сестра наследника дома, во всяком случае, это всё по материнской линии, оба появились на свет одновременно, если только вся история не сплошной вымысел от начала и до конца. Во всяком случае, он совершенно в безвыходном положении.
— Я б у тебя не попросил,– продолжил он,– но торжественно клянусь, и Бог тому свидетель, я жутко на мели.
— Завтра, или через день,– сказал ему Стефен,– в школе мальчиков в Далки освободится место воспитателя. У м-ра Геррета Дизи. Попробуй. Можешь сослаться на меня.
— Ах, Боже мой,– отвечал Корли,– да какой из меня школьный учитель, дружище. Куда мне до ваших светлых голов,– добавил он с полусмешком.– Меня два раза оставляли на второй год в начальной, у Христианских Братьев.
— Мне и самому негде ночевать,– сообщил ему Стефен. Корли сперва склонялся к подозрению, что Стефена не иначе как выставили из меблированных комнат за привод туда долбаной простипомы из уличных. На Марлборо-Стрит есть ночлежка м-с Мелони, но там за вход берут шесть пенсов и битком всякого сброда, зато М'Кончи ему говорил, будто в Болванке, что на Винтаверн-Стрит, (у его собеседника все это смутно ассоциировалось с монахом Бэконом), пускают за круглый, и вполне даже терпимо. А сам он пропадает с голоду, но просто сдерживается намекать.
Хотя все это повторялось через каждые два вечера на третий, или около того, всё ж чувства Стефена, в определённом смысле, одержали верх, хотя он и знал, что и эта свежесляпанная околесица, равно как и остальные прочие, едва ли заслуживала доверия.
Однако, haud ignarus malorum miseris succerrere discoна латыни: "пережив трудности, начинаешь помогать несчастным" (из Энеиды Вергилия), этсетера, как замечает латинский поэт, ему, особенно если повезёт, выплачивали жалованье по истечении полумесяца, по шестнадцатым, то есть, числам, хотя добрая половина получки проматывалась напропалую. Соль шутки заключалась в том, что из головы Корли никак не выбить было, будто он как сыр в масле катается, не имея иных забот помимо помощи неимущим – совершеннейшая наоборотица. Он, тем не менее, сунул руку в карман, отнюдь не ожидая обнаружить там что-нибудь съестное, но полагая, что сможет одолжить ему что-то в пределах круглого или около того, взамен, чтобы тот, во всяком случае, смог попытаться раздобыть провизии достаточной для утоления голода. Но результат оказался отрицательным, так как, к своему вящему неудовольствию, он обнаружил пропажу всей наличности. Только завалявшаяся пара каких-то переполовиненных печений увенчали его исследования. С минуту он пытался, насколько в его силах, вспомнить: где же потерял и как могло это случиться, или забыл где-то, поскольку при подобном раскладе перспективы складывались мало приятными, а очень даже наоборот, фактически. Вобщем же, он был слишком изнурён для проведения тщательной инвентаризации, хотя и пытался вычислить насчёт печений, которые смутно, но, таки, припоминались. То ли как, вроде, кто-то дал, или место где это было, или где он, может-таки, купил?
Впрочем, в другом кармане он нашарил то, что в темноте принял было за пенсы, однако, как выяснилось, ошибочно.
— Тут у тебя полукроны, дружище, - подсказал ему Корли.
Именно таковыми те и оказались в самом деле. Стефен одолжил одну из них
вверх-скок