– Вы заалелись с виду, – сказал Джордж Лидвел.
Мисс Даус опорядила свою розу, погодить.
– Бен, душка, – сказал м-р Дедалус, шлёпая по Беновой жирной спино-плечевой лопатке. – Он как огурчик, только вот многовато развёл жировых отложений в тканях.
Трррррссс.
– Жир смерти, Саймон, – прорыкал Бен Доллард.
Ричи трещина в лютне одиноко сидел: Гулдинг, Коллис, Вард. Неопределённо он годил. Неоплаченный Пэт тоже.
Тук. Тук. Тук. Тук.
Мисс Мина Кеннеди поднесла близко свои губы к уху бокала первого.
– М-р Доллард, – пробормотали они тихонько.
– Доллард, – перебормотнул бокал.
Бок первый полагал: мисс Кенн когда она: что долл он был: она дол, бок.
Он бормотнул, что знает это имя. Имя ему знамо, так сказать. В общем сказать, он слышал имя Доллард, так кажется? Да, Доллард.
Да, сказали её губы громче, м-р Доллард. Он премило исполнил эту песню, бормотала Мина. И Последняя Роза Лета премилая песня. Мина обожает эту песню. Бокал обожал песню которую Мина.
Этой последней розой лета Доллард довёл Цвейта ощутить ветра круговерть внутри.
Шипучая штука этот сидр: крепит к тому же. Постой. Почта возле Ребена Дж. один и восемь пенсов. Отделаться уж. Обогнём вокруг через Грик-Стрит. И зачем было мне обещаться придти. Попустило. Музыка. Воздействует на нервы. Пивной кран. Рука той, что колыбель качает правит.
Бен терн. Правит миром.
Далеко. Ко. Ко. Ко.
Тук. Тук. Тук. Тук.
Вверх вдоль пристаней шёл Лионеллопольд, проказник Генри с письмецом для Мэди, с усладами греха, где кружевца для Рауля, с мне-там-псы-коз, шёл и шёл Полди.
Тук, слепой шёл, постукивая за туком бордюрный камень, простукивая, тук за туком.
Коули он дурманит себя этим; своего рода опьянение. Лучше дать себе волю только наполовину, как если тискаешь девственницу. К примеру, фанаты. Одни сплошные уши. Не упустить и полудольки в трельке. Глаза закрыты. Голова кивает в такт. Притактнутые. Не смей и затронуть. Думать строго воспрещается. Только и разговоров. Лялякают про ноты лишь.
И всё пытается заговорить. Неприятно, когда обрыв, потому что никогда не знаешь наверн, Орган на Гардинер-Стрит. Старый Глинн, шестьдесят фунтов в год. Унасестился там, на петушином вершке, с педалями да клавишами. Целый день за органом. Часами плетёт-выплетает, разговаривает сам с собой, или с тем малым, что накачивает меха. Забурчало, уркнуло, а потом, совсем нежданно, слегка ве вейнул. Виию! Ве вейнул лёгкий пук ввиии. Цвейта маленький ве..
– Он? – сказал м-р Дедалус оборачиваясь с вынутой трубкой. – Я с ним сегодня утром беднягу Пэдди Дигнама…
– Да, помилуй его Господи.
– Прочим между, там вон камертон на…
Тук. Тук. Тук. Тук.
– У его жены отличный голос. Или был. А? – спросил Лидвел.
– О, это наверно настройщик, – Лидия сказала Саймонлионелу впервые я узрел, – забыл тут, когда был.
Он слепой, поведала она Джорджу Лидвелу, вновь я увидал. И так изысканно играл, наслажденье слушать. Изысканный контраст: Бронзалид миназлато.
– Ори, – проорал Бен Доллард наливая. Пропой!
– 'ллдо! – выкричал отец Коули.
Вфррррр.
Чувствую мне подпирает…
Тук. Тук. Тук. Тук.
– Очень, – сказал м-р Дедалус, глядя на обезглавленную сардину.
Под колпаком для сэндвичей лежала на носилках хлеба одна последняя, одна-одинёшенька, последняя сардина лета. Одинокий Цвейт. Очень, всматривался он. В нижнем регистре преимущественно.
Тук.Тук.Тук.Тук.Тук.Тук.Тук.Тук.
Вот бы да.
Цвейт шёл мимо конторы Берри. Погоди. Была бы волшебная палочка. Две дюжины юристов в одном только этом здании. Тяжба. Обожают друг друга. Груды пергамента. Г. г. Карман и Ник, патентованные адвокаты. Гулдинг, Коллис, Вард.
вверх-скок