Бронза засмотрелась вдаль, в сторону. Там у них зеркало. Это самый красивый разворот её лица? Уж они-то всегда знают. Стук в дверь. Последний марафетящий штришок.
Коккарракарра.
Что они думают слушая музыку? Как ловить гремучих змей. Вечер, когда Майкл Ганн устроил нам ложу. Какофония настройки, персидскому шаху больше всего пришлась по душе. Напомнила о милом доме родном. Даже высморкался, от умиленья, в занавесь. Может такой в их стране обычай.Тоже ведь музыка. Не так страшна как звучит. Дуденье. Медные ревут ослами, вскинув раструбы. Контрабасы, беспомощные, с пропоротыми боками. Гобой рифмуется с рябой. Рояль щерит крокодиловы музычные челюсти. Флейты как имя Клейтона.
Она замечательно выглядела. В том её крокусовом платье с низким вырезом, наличности напоказ. Её ложбинка притягивала весь театр, как наклонялась что-нибудь спросить. Рассказывал ей что говорит Спиноза в той книге бедного папы. Заворожённо слушала. Глаза вот такие. Наклонилась. Хлюст из ложи напротив зырил к ней, чуть не протыкал свой бинокль глазами. Красу музыки нужно слушать дважды. Природа женщины полвзгляда. Бог сотворил землю, человек напев. Мне-там-псы-коз. Философия. О пропасть!
Все умерли. Погибли. При осаде Россы его отец, у Горея все братья его пали. К Вексфорду, мы парни из Вексфорда, подастся он. Последний в своём роду и фамилии. Я тоже последний в моём роду. Милли молодому студенту. Что ж, наверно, моя вина. Нет сыновей. Руди. Теперь слишком поздно. А если нет? Если нет? Если ещё? В нём ненависти нет.
Ненависть. Любовь. Всё лишь слова. Руди. Скоро я состарюсь.
Большой Бен свой голос распростёр. Великолепный голос, Ричи Гулдинг сказал, с румянцем проступающим в его бледности, Цвейту, вскоре состарящемуся, но пока молодому.
Ну, пошла Ирландщина. Моя страна превыше короля. Она слушает. Теперь-то кто боиться говорить о девятьсот четвёртом? Пора уматывать. Сыт по горло.
— благословите меня, отче,– Доллард, стриженый парень, вскричал.– Благословите и отпустите с миром.
Тук.
Цвейт огляделся, уйти без благословенья. Восстали убивать: за восемнадцать монет в неделю. Готовы на всё за деньжата. Не зевай, будь начеку. Эти девушки на, нету их милей и краше.
У волн печально моря. Влюбленные хористки. За нарушения обещания зачитываются письма. От крошечки-хорошечкиного пупсика. Смех в зале суда. Генри. Я никогда не подписывался. У тебя такое красивое имя.
Поникли музыка, напев и слова. Потом заторопились. Подставной священик сбрасывает сутану с военного мундира. Капитан пехоты. Они всё это знают наизусть. Им аж зудит испытать этот мороз по коже. Пехотный кэп.
Тук. Тук.
С замиранием слушала она, клонясь сочувственно услышать.
Пустое лицо. Наверно, девственница: или только пальчиком. Прям, хоть бери и пиши что-нибудь: страница. А если нет, что с ними становится? Упадок, отчаяние. Поддерживает их молодыми. Даже восхищаются собой. Гляди. Сыграй на ней. Дуновение губ. Тело белой женщины. Живая флейта. Дунь слегка. Громче! Три дырки у всех женщин. У богинь я не высмотрел. Им так и хочется: чтоб не слишком церемонились. Этим он их и берёт. Золото в кармане, рожа бляхой. Взгляд чтоб зырить: песни без слов. Молли и тот паренёк-шарманщик. Она догадалась о чём он толкует: что обезьянка больна. Или может оттого, что сходны с испанским. Вот также и животных понимают. Соломон умел. Природный дар.
вверх-скок