– Сию секундочку, – согласилась мисс Даус. С резвой грацией к подзеркаленной золотистости Кантрел и Кочренской Минеральной оборотилась она грациозно, выцедила меру златого виски из хрустального его штофа. Из-за полы своего пиджака м-р Дедалус достал мешочек и трубку. Резво подано!
Высвистнул на мундштуке он пару сиплых флейтонот.
– Ей-бо, – раздумствовал он. – Мне часто хотелось побывать на горах Морна. Там, наверно, сам воздух полон тоника. Но, говорят, если долго грозишься, в конце концов так и сделаешь. Да, да.
Да. Он втиснул пальцами очески её девичьих волос, её русалочьих, в трубку.
Заусеницы. Очески. Раздумье. Безмолвие.
Никто ничего не вымолвил. Да.
Весело мисс Даус протирала фужер, тралялялякая:
– О, Идолорес, морей восточных королева.
– М-р Лидвел заходил сегодня?
Вошёл Лениен. Вокруг себя присмотрелся Лениен. М-р Цвейт достиг Эссекского моста. Да, м-р Цвейт пересёк мост Эссекский. Мне надо написать Марте. Куплю бумаги у Дейла. Продавщица там вежливая. Цвейт. Старина Цвейт. Синий цвет во ржи.
Что он был во время ланча, мисс Даус сказала. Лениен прошёл вперёд.
– М-р Бойлан меня не спрашивал?
Он спросил. Она ответила:
– Мисс Кеннеди, м-р Бойлан не заходил когда я была наверху?
Она спросила. Мисс голос Кеннеди в ответ, вторая чашка чая на весу, взгляд её потуплен в страницу.
– Нет. Его не было.
Мисс потупясь Кеннеди, слышала не глядя, всё читала. Лениен вокруг колпака с сэндвичами обвернул, вкругаля, своё тело вокруг.
– Гняньте-ка! Ктосеньки тутоньки в уголочике?
Ни взгляда Кеннеди ему за старанья, он, всё же, продолжал увертюры. Чтоб где точка – тамочки делать стоп. А читать только чёрненькие: кругляшки это о, а те гнутые – сэ.
Звяк-позвяк извозчичья коляска.
Златодева, она читала и не взглядывала. Ноль внимания. Не замечала, как он читал, без партитуры, басню ей, приплямкивая:
– Лиса вы-стретила жэ-ура-вы-ля. И гэ-о-вы-о-рэ-итт: Сы-унь сы-вой кы-люв мэ-нэ-е вы гэ-ор-лэ-о и вэ-ынньь кы-ость.
Он распевничал зря. Мисс Даус обернулась к своему чаю в сторонке.
Он вздохнул в сторонку.
– Эх, ма! Ох-ти, мне!
Он приветствовал м-ра Дедалуса и получил кивок.
– Поклон от славного сына славному родителю.
– Кто ж это был? – спросил м-р Дедалус.
Лениен благожелательнейше развел руками. Кто?
– Кто был? – спросил он. – Что за вопрос? Стефен, юный бард.
Не выгорело.
М-р Дедалус, славный поединщик, уложил рядом свою сухо набитую трубку.
– Ясно, – сказал он. – Я на долю секунды его не признал. Говорят, он нынче водится с отборнейшей компанией. Недавно видел его?
Он видел.
– Прямо сегодня осушил с ним чашу нектара, – сказал Лениен. – У Мунея ^^en ville и у Мунея ^^sur mer. Он получил пети-мети за труды своей музы.
Он улыбнулся чаеомытым губам бронзы, внимающим губам и глазам.
– Ирландская ^^elite заглядывала ему в рот. Дородный книгочей, Хью МакХью, наиодареннейший писака и редактор Дублина, и тот юнец менестрель с дикого непросыхающего запада, известный под благозвучным прозвищем О'Меден Берк.
После паузы м-р Дедалус поднял свой грог и:
– Представляю, какая там была пошлятина, – сказал он. – Ясно.
Ему ясно. Он выпил.
Устремив взор на далёкое утро в горах. Опустил стакан.
Взглянув по направлению дверей салуна.
– Я смотрю вы переставили рояль.
– Сегодня настройщик приходил, – сказала мисс Даус, – настроить перед концертом с выпивкой, и я ещё никогда не слыхала такого изысканного пианиста.
– Да, ну?
– Разве нет, мисс Кеннеди? Настоящая классика, знаете. И к тому же слепой, бедняга. И двадцати, я уверена, ещё нет.
– Да, ну? – сказал м-р Дедалус.
Он допил и отбрёл.
– Так грустно смотреть на его лицо, – посочувствовала мисс Даус.
Прокляни тебя Господь, сучий выблядок.
вверх-скок