Мне нравится такая жизнь. Тут интересней, чем на пляже. Мне нравится энергичный одноногий сосед Витюк, опытный игрок в подкидного. Ещё больше мне нравится Ганя, сестра Раисы Александровны. В ней нет наигрыша и лишней иронии. Ганя спокойна и внимательна, и всё понимает. Мне жаль, что у Гани рак.
Врачи недавно вырезали ей «горошину» из живота, а как вернулась домой, любящий муж не отставал, пока не дала взглянуть на свежую прореху после скальпеля.
Я знал, что она не выживет, потому что когда перекладывал дымоход плиты в её хате, старый огнеупорный кирпич оказался совсем трухлым. Мне сказали класть снова тем же самым — другого нет, но я же вижу, что это ненадолго…
Хоронили её без меня, с душераздирающими сценами скорби. Раису держали за руки с двух сторон, не пускали, чтоб падала обнимать могилу сестры, с плачем и причитаниями. Когда её уводили с кладбища, сельские старухи кричали ей и остальным плакальщицам:
— Ну что? Дозвались Ганьку? Вернули?
Двойка очень негодовал, рассказывая про такую их жестокую чёрствость, но, по-моему, это всё древняя психотерапия и один из ритуалов в непрестанном спектакле жизни.
~ ~ ~
В мой следующий приезд, муж покойной тоже сидел за столом под чёрной Шелковицей во дворе хаты.
Я сразу не врубился откуда такой звук, думал, что щенок во двор пробрался, а это вдовец прискуливает. Такой здоровенный мужик, водитель автобуса, слёзы по щекам бегут, а он их даже не утирает. Если все хором не дозвались, куда уж одному-то?.
Сын Гани, хлопец четырнадцати лет, по-Шекспировски враждует с Двойкой, потому что полюбил Двойкину жену, а тот с ней развёлся, обидел возлюбленную типа как.
Для меня вообще новость, что он успел жениться, но Двойка сказал, что да, Евреечка с БиоФака, на курс моложе.
Он ещё рассказал, что его тесть, когда у кого-то в гостях, после первой чарки враз хватается закусить салом, типа демонстрации, что он не из кошерных. Теперь бывший тесть воспитает Двойкиного сына, как сам захочет, хоть даже правоверно Ортодоксальным Иудеем, под самой Украинской из всех фамилий.
И тут Двойка вздохнул в лучших сценических традициях Московского Художественного Академического Театра.
Впрочем, Раиса Александровна не дала ему тужить, покричала от телефона на веранде, чтобы шёл переодеться в чистое, потому что кандидатку в невесты везут на «оглядини».
Любящая мать вовсю старалась найти ему хорошую партию среди местных девушек, и, по такой причине, их регулярно привозили на Берег, а то ж ведь какая-то простипома Киевская точно окрутит этого лопуха.
Двойка сказал беззвучное «блядь!» и пошёл переодеваться.
Вскоре за воротами услышалась легковая машина, и пара родителей отконвоировала элегантно наряженную девушку в хату…
~ ~ ~
Я остался один на ступеньках летней кухни, но потом ко мне присоседился ещё один посетитель. Какой-то старик, буквально в дугу согнутый. Когда стоит, он не может смотреть человеку в лицо, а только ниже пояса.Мы неспешно разговорились, и старик мне покаялся, что он когда-то был молодым и стройным сельским писарем, щеголял гимнастёркой и офицерскими сапогами.
Началась коллективизация, и, с участием писаря, составлялись списки кулаков для отправки в Сибирь. Теперь вот не может людям в глаза смотреть.
А всё ведь бéстолку. Внуки бедняков, которым тогда ключи достались и печать сельсоветовская, теперь вон тоже в нищете и пьянстве, а потомки раскулаченных повозвращались из Сибири, и снова зажиточными стали. Потому что на такой земле только ленивый живёт бедно…
Раиса так и не показалась, и он ушёл, опираясь на две короткие палки в своих руках, вглядываясь в песок дороги у себя под ногами.
(...оказывается, кража малиновой скатерти не самое худшее, что может случиться, есть вещи за которые себя построже наказываешь...)
~ ~ ~
Потом Сергей затеял большой проект — поднять кирпичный цоколь вокруг хаты. Кирпич у него уже несколько лет, как заготовлен.
На это ушло три приезда; хата не маленькая. Двойка замешивал раствор и подносил кирпич. Мы закончили в субботу.
В воскресенье утром, я встал раньше всех и вышел на крыльцо веранды. Мои туфли стояли на второй ступеньке развёрнутые носками к воротам, хотя вечером я оставлял их в точности наоборот.
(...я читать умею знаки! —
"Мавр сделал своё дело..."...)
Обувшись, я вышел за ворота, а в конце улицы свернул к лесополосе, потому что в прогалинах призывно бамкал очень медленный товарный поезд. Потом пришлось пуститься бегом, но всё же я успел на тормозную площадку последнего вагона
(...всё получится, как надо, если правильно прочтёшь...)
Товарняк набрал скорость и прогрохотал через станцию Бахмач, не сбавляя ход. Люди на платформе с удивлением смотрели ему вслед. На последней площадке стоял я, счастливый и довольный собой, а ветер трепал мои волосы, как бродягам Джека Лондона...
Зимой работы по хозяйству замирают, и Двойка прислал мне телеграмму лишь в апреле.
Мы вскапывали огород, когда его отец принёс новость о взрыве в Чернобыле. День был холодный и ветреный, низко неслись серые тучи. Двойка начал читать лекцию о радиации, но мне было похер. Какая разница?
Однако ветер дул с востока и не пропустил радиацию до села. Облака впитали её и отнесли аж в Шотландию, на стирку, развешанную там по бельевым верёвкам. Конечно, Шотландцы потом ту стирку выбросили, по свидетельству Morning Star…
~ ~ ~
Но всё это будет потом, а сейчас Двойка, подпирая плечом стену с приболтованным к ней телефоном-автоматом, набирает номер, а я прочёсываю взглядом нескончаемо спешащую толпу у него за спиной, которая понятия не имеет о тонкостях отношений между боссами мафии и их телохранителями.
А попутно, я пытаюсь вычислить кому из нас больше нужна эта дружба. Будущему кандидату наук Двойке или мне, его джинну из бутылки?
Дохлое дело заниматься психоанализом, если не знаешь, как оно делается…
На лекциях по психологии в пединституте нам, конечно, объясняли, что это подлая, наглая выдумка загнивающего Запада, поклёп на Человека с большой буквы, чьё имя звучит гордо.
Какая жалость, что лектор и словом не обмолвился о методах этой низкопробности. Вот и приходится сочинять содержание под вывеску "Психоанализ" и разрабатывать методы от себя…
Раззудись плечо, размахнись рука! Мы этого суку, синхрафазатрона, и ломом запустим!
(...допустим, что суть такого анализа в том, чтобы ответить на самый пакостный из всех вопросов, вопрос нацеленный ниже пояса — «почему?»...)
Ну так почему я скентовался с Двойкой? По какой такой причине? Здоровая сельская пища в исполнении бабушки? О да. Предвкушаю еду, е́дя в пригородном, с букетом…
Во-вторых, есть приманка, на которую я, словно осёл Тиля Уленшпигеля, раскатал губу, хотя она недостижима. Для любого осла можно найти травку, за которой побежит, как миленький. Так за какой же я так охотливо перебираю копытами?
Разухабистые картины постельных пиршеств плоти, которыми так щедро делится Двойка, вселяют надежду, что и мне, псу верному, швырнёт Хозяин шмат скоромного.
Осёл хитрит, и не смотрит даже на пучок травы, подвешенный на прутике перед его носом, прикидывается, что он её в упор не видит, а бежит просто так, ради разминки, ведь ему жуть, как приятны физические нагрузки и прочие сельхозработы. Однако, чтобы раскусить осла, семи пядей во лбу не требуется…
Кстати, для протокола. Имела место попытка с подружкиной подружкой…
Они приехали из Нежина в Бахмач — Двойкина бывшая со своей подругой. Мы с Двойкой встретили их и привезли в село на автобусе. Два матраса заранее были расстелены на сеновале, над летней кухней.
Из деликатности, Двойка увёл свою экс-милую в близлежащую рощу, слушать соловьёв, и оставил весь сеновал в моё безраздельное пользование.
Девушка попалась аппетитная — стройная, грудастенькая, но дала раздеть себя только до колготок. Спору нет, они тоже неплохо смотрелись — чёрная сеточка на стройненьких ножках, но на кой хер мне этот невод? За что?
(Впрочем, если согласимся, что применяемые ими средства обольщения есть их оружием в борьбе за выживание, тогда истязание таких лопухов, как я, есть ничем иным, а полигоном, испытательным стендом для калибровки новых технологий, по данным датчиков автоматической регистрации: сколько раз и насколько исподволь взглянуто на их титьки, какая одёжка провоцирует сильнее, и т. п., и т. д... Охренеть! Я это сказал?! Ты, а кто ж ещё сморозил бы такое? Ничё себе, какой я прозорливый!)
Всё тот же старый гнусный трюк — добро пожаловать на верхние приманки, но руки прочь от пояса верности.
Я не стал драть колготки в клочья, а все попытки возбудить пламя ответной страсти её не соблазнили. Патовая позиция тянулась, пока Двойка не привёл бывшую из романтической прогулки по роще...
На следующее утро, я встал первым и сходил искупаться в "ко́панке" — пруд 20 м х 20 м, вырытый в поле экскаватором.
Когда я вернулся, Раиса Александровна сидела на крыльце веранды.
— И как водичка?— спросила она, с намёком в прищуре чёрных глаз.
— Холодная,— ответил я, во всех смыслах.
Уже после завтрака, без Раисы поблизости, Двойка спросил меня напрямую:
— Ну как?
— Никаких каков. Мы несовместимы.
— Это как?
— Она хотела изнасилования. Я хотел взаимного удовольствия.
Не совместились...
вверх-скок