~ ~ ~
Всё возвращается на круги своя, и сорок пять дней спустя я вернулся в нашу бригаде. Через пару месяцев или того около, ягодицы тоже вернулись к своей прежней нормальности. Тело заплывчиво. Вот только, проходя по улицам Посёлка, чьи пыльные колдобины под будущие лужи уже заполнились россыпями яблок-падалок, щедро вытащенных вёдрами из огородов на дорогу, я печалился, что как-то всё катится без меня.
"Вот и лето прошло,
Словно и не бывало...”
На Декабристов 13 появился Гена, муж моей сестры Наташи, отпрыск зажиточной прослойки населения. Его мать, Наталья Савельевна, лицом и синими глазами походила на заслуженную киноактрису из Мосфильма, а работала в ресторане на Вокзале, откуда каждый вечер приходила с сумками съестного. Муж её, Анатолий Филиппович, уже вышел на пенсию, на всех покрикивал и пил свои лекарства — неоспоримый представитель руководящего звена. У молодожёнов пока не всё ладится с родителями мужа, но на всё своё время...
Да, свадьбу я пропустил, но нет худа без добра — Леночка всё же поехала в Артек. Дело выгорело, несмотря на пессимистический прогноз председателя Слаушевского, он же «босс». К тому же дёшево так — я и копейки не заплатил, всё за счёт профсоюза.
Повидала ли Леночка свою мать Ольгу? Ведь Феодосия тоже в Крыму. Я не знаю. Я никогда не умел задавать элементарно-бытовые, простые вопросы...
Молодожёны вернулись жить с родителями Гены и, в виде свадебного подарка, я поставил во дворе их хаты стены для гаража и летней кухни, объединённых в один сарай. Крыша, конечно, не моя забота — от меня лишь стены, углы и проёмы. Ну ещё там перегородки в ванной, внутри хаты. Так, по мелочам.…
вверх-скок
(...пока что, я всего лишь обозначил внешние контуры Площадки, скорлупу, так сказать, оболочку. Но в чём же суть её? В чём смысл во всём этом хаотичном движении, либо же в застывшей, забившей на всё, неподвижности? Существует ли он вообще?
Безусловно и несомненно..
Бульонно кипящий хаос похлёбки из суматошных ингредиентов и недвижно залёгших на дно овощей,— ни что иное: как срез составных и, вместе с тем, слепок духовного состояния рода людского. Вопрос «а вкусно ли варево?» к делу не относится. Итак — навскидку, но без промаха — нутро Площадки легко распределяется по следующим категориям:
а) медперсонал, они же суки в белом, они же... и т.д, и т.д;
б) малость-тогó , они же не-все-дома, они же сдвинутые, они же долбонутые, они же... и т.д, и т.д;
в) чокнутые, они же шизики, они же... и т.д, и т.д;
г) полудурки, они же ебанаты, они же... и т.д, и т.д;
д) совсем-тогó, они же отъеханные, они же безвозвратно-свободные, они же... и т.д, и т.д;
Прежде всего, исследователю необходимо чётко уяснить размытость и подвижность границ между вышеизложенными категориями — некоторых медбратьев от некоторых категорий отделяет лишь цвет униформы.
Во-вторых (и это архиважно!), пробным камнем, что позволяет проводить разделительную черту, является возможность использования индивида в интересах текущей общественной формации, которая создаёт подобные Площадки. Такая формация необходимо должна быть текущей (выделено мною).
Теперь по порядку.
Страдающие сдвигом по фазе отличаются от нормальных своей неспособностью всегда и при любых условиях оставаться таким же как все. Отсюда, для всех, кто постоянно как все, они — не все дома. Дон Кихот, например, будучи сдвинутым по фазе, превосходно вписался бы в ряды нормальных предыдущей формации, где выглядел бы таким же как все.
Шизики, эти непостижимые гении, создают теории относительности, вероятности, и т. д., пишут "Поминки Финнигана", после чего нормальные вынуждены прикидываться, что они смыслят хотя бы малейший бельмес из всех тех теорий и литературных произведений. Естественно, они обороняются, во избежание напряга и, если ты пытаешься толкать свои бредовые идеи: не прикрываясь соответствующим дипломом — добро пожаловать в пятое отделение. Гостеприимный курорт Площадки ждёт вас, распахнув братские объятья!
Полудурки не в состоянии последовательно изложить логику своих действий, однако, располагая опорно-двигательным аппаратом достаточным для перемещения тяжестей и способностью к размножению, они являются становым хребтом любой формации. Просто порой требуется вправлять мозги этим санчо пансам, чтоб утирали своё раззявленное хлебало и не переходили бы улицу на красный.
Ревущий Тарзаньим воем отъеханный, достигший абсолютной свободы от условностей морали и поведенческих моделей человечьей породы, легко станет своим в семье бурых медведей, или же в утраченном и, к сожалению, так и не найденном м-ром Ч. Дарвином, переходном звене от обезьяньего к человеческому стаду, но текущие нормальные не находят применения его способностям.
Да, но зачем мы друг другу? Зачем нормальному абсолютно свободный?
Не будемте забывать о подвижности и взаимоналожении категорий, до прихода к абсолюту, отъеханный начинал в категориях нижней лиги. Кроме того, некоторые нормальные (или же исключительно одарённые притворщики) могут всё ещё лелеять надежду на возвращение отъеханных из необъятностей свободы.
"Shine! Shine on!
You, crazy diamond!"
Не бойся, партнёр! Фиг они догонят! Им не дано подняться до сияющих вершин твоей абсолютной свободы...
Из какой лично я категории? Методом исключения лишнего, я неопровержимо оказываюсь в не-все-дома. Ведь нормальный не позволит себе роскошь ржания, когда наедине с самим собою, а телевизор, при этом, не включён на Comedy Club.
К тому же я слышу голоса, таить не стану. Во сне. Я сплю, а они мне читают — таким отстранённо обезличенным тоном — куски прозы. Неплохо сложенная ёмкая проза — я так не умею. Смахивает на сценарии голливудовских фильмов. Голос сменяется визуальной иллюстрацией, а при повороте сюжетной линии, он снова начинает бубнить. Мне лично эти голоса не нравятся — спать мешают, просто выключатель их никак не найду.
Принадлежность к отъехавшим и полудуркам исключается моим отвращение к нечистотам, как физическим, так и умственным… Ну и с моим IQ я не потяну на гения. Я не проверялся, но точно знаю — не моя категория.
По ходу жизни, приходится промелькивать в любой из категорий, потому что любой из нас всего лишь капля в потоках и приливах текущей формации. Иногда поток выносит меня на стрежень, а инде и в тихой заводи прохлаждаюсь.
О чём, собственно, и речь в моём письме, к которому, кстати, давно пора вернуться...)