Выходит, на поводке у Двойки меня держит желудок, орган воспроизводства и... и?.. Нужно же ещё что-то третье, двухмерность мышления это как-то уже не по-гегельянски... Где третий? Говори!...
А вот и он родимый – мозг! С его духовными запросами. С его потребностью излить поглощённые знания. А то же ведь и лопнуть недолго. Это ж такая мýка, когда бисер есть, дa метать не перед кем.
(...кого не прельстит роль Ментора? Изрекаешь перлы мудрости пред благоговеюще внемлющим отроком с наивно раскрытым ртом...)
Своими вопросами Двойка даёт мне и такую возможность.
Как правильнее вести себя в джунглях возленаучных склок, где каждый паук за себя, а банка одна на всех?
Кто полезнее в научной карьере – талантливый, но пьющий микрошеф [завлабораторией], или тупой, как валенок, но макрошеф [начальник институтского отдела]?
Кому служить?
Отвечая на эти и подобные вопросы, я поразился запасам своего маккиавелизма. Такое про себя мне и во сне не снилось, но общение с Двойкой раскрыло мне глаза и на такую собственную грань.
Впрочем, суть излагаемых мною моралей настолько проста, что Двойка и сам их нутром чует и поступает сообразно, вот только выразить не может, что: все мы приходим в этот мир, когда уже всё занято – «местов нет!»; и тут возникает цель – урвать себе место под солнцем, а цель оправдывает средства...
Двойка с готовностью согласен согласиться, но сам-то я? Живу ли я по этой проповеди? Блюду ли, следую ли ей?
(...а вовсе и не обязательно следовать собственным теориям.
Ницше, изобретатель сверхчеловека в образе «белокурой бестии», физически был жалким хлюпиком.
«Урви себе место под солнцем»,– поучаю я.
Всё так. Но сам, пожалуй, предпочту искать другое солнце, чем лезть в их тесноту, грызню и давку...)
Ну, что – натешился самопсихоанализом? Все изнанки вывернуты? Да не стесняйся ты – я тут один, Двойке не до меня, всё так же накручивает телефонный диск, заглядывая в свой блокнотик.
Ну, всё, что ли? Ублажение желудка, поманка подержаными шлюхами, да тщеславное самощекотание об залежалый интеллектуальный бисер? Поэтому я с ним?
Что ж, и поэтому тоже. А ещё, пожалуй, от ощущения свободы, когда вырываюсь к нему из рутины своего упорядоченного, утрамбованного, отшлифованного жизненного цикла с баней по четвергам, стиркой по понедельникам, глажкой по вторникам, с пляжем или читалкой по выходным и всегда с ощущением какой-то нехватки и пустоты, и всегда начеку...
Понятно, ещё и свободолюбием блеснул. Ай, молодец! Ну, а теперь-то – всё уже?
Конечно, всё, разве мало такого для дружбы?
По диалектике – мало. Нужна ещё доля ненависти.
А за что мне его ненавидеть? Поит, кормит, даёт возможность вырваться.
Плюс возможность поупражняться в мазохизме. Что есть блаженство если не сладкая боль? Не так ли, болезный?
...спал он с ней или нет?.всё во мне стискивается и мучительно-сладко ноет: не может быть... а если?..снова боль и тягучее тёплое растекание: нет, нет...
В один из моих приездов к Двойке, поздней ветреной ночью мы сидели в автобусной ожидаловке на раздольно пустой сельской площади.
Побелку стен и все лавки избороздили клейма всяческих Deep Purple ДИНАМО, Блицов, Светок, Вохов и множества дат.
Двойка вдруг свёл разговор на Иру.
— Она говорила, что лучше, чем с тобой ей ни с кем не было.
Он словно скальп с меня содрал этим комплиментом. Такое не говорится за столиком в кафешке. Для этого надо лежать в одной постели после акта.
Рассчитывала, что когда-нибудь Двойка донесёт эти слова до меня, чтоб я дорисовал остальное? Или просто из кошачьей женской склонности царапнуть ёбаря?
(...то-то он враз потянулся за «Беломором»...но Двойка зря комплексовал – сексуальным гигантом я никогда не был...и извини за ту галиматью про капли благословенности...он в Конотоп тогда явился из более земных побуждений – поссать на прах Ахули, посмертно...)
Он вдруг почувствовал, что ляпнул лишнее и, чтоб замылить, начал что есть мочи уверять, что у него с ней в жизни ничего, никогда...
Как будто я его спрашивал.
(...если слишком долго косить под простачка, то временами таким и становишься...)
— Ты её когда-нибудь бил?– спросил он чуть погодя.
Опаньки! И про ту пощёчину не забыла поделиться...
— Ударил один раз, при заключительном свидании,– отчитался я,– но совсем слегка, исключительно для соблюдения протокола.
Двойка хохотнул своим фирменным смешком...
На следующее утро мы пошли искупаться в «кóпанке». Мне не захотелось лезть в воду. Я обошёл пруд кругом и лёг на берегу.
Двойка проплыл из конца в конец. В его глазах плавилось довольное голубое мерцание, когда, поправляя истекающие водой плавки, он вышел на берег рядом со мной.
«С таким же взглядом он слезал с неё,»– подумал я. Эта мысль принесла боль. Слабее, чем я ожидал. Сильнее, чем хотелось бы...
Она сама подошла на пляже и начала разговор о Morning Star, что лежала на песке рядом с розовым одеяльцем, на котором я сидел.
Это я на самом деле читаю, или это такая приманка для девушек? Вот тут про что, например, написано?
Мне пришлось рассказать, что там про 19-летнего юношу, члена семьи контрабандистов.
Они регулярно летали из Пакистана в Англию, заглотавши по куче эластичных пакетиков с наркотой. Желудок – идеальный тайничок, ни одна собака в аэропорту не унюхает. По прибытии на явочную квартиру в Лондоне, вся семья проходила промывание желудка и—пожалста!—очередная партия доставлена.
Прокол случился во время полёта, когда у юноши в желудке лопнул один из пакетиков. Туда упаковывалось куда больше, чем на одну дозу и парня потащило так, что из аэропорта его отвезли прямиком в госпиталь. Наркотики ему из желудка вымыли и жизнь спасли. Вот только семейный бизнес накрылся. Грустная, вобщем, история.
Она посочувствовала и сообщила, что тоже работает медсестрой.
Хорошая профессия для девушки лет тридцати. Лицом не киноактриса, а остальное всё на месте. Купальник не даст соврать.
Закончив осмотр, мне пришлось подтянуть свои колени к подбородку, чтоб и дальше сидеть культурно.
А потом всё пошло как в сказке, она сказала мне свой адрес На Семи Ветрах и мы условились, что во вторник я посещу её с визитом дружбы и взаимопонимания.
Она ушла по пляжному песку, а мне пришлось растянуться на животе, чтоб не бросаться пляжникам в глаза своими вздыбленными плавками по случаю многообещающего вторника...
Он наконец пришёл и после работы я поехал с привокзальной площади на Мир, в магазин «Цветы». Ничего путного там не оказалось. Пришлось купить какую-то помесь ромашек с подсолнечником.
До условного часа оставалось ещё немало времени и я пошёл пешком обратно на Вокзал, чтобы оттуда по Клубной выйти к Семи Ветрам.
На Зеленчаке водитель автокрана из нашего СМП, Владимир Гавкалов, который лицом схож с Игорем, братом Иры, рысцой пересёк мне дорогу.
— Серёга!– крикнул он на бегу.– Ты перепутал – баня в другой стороне.
Букет мне и самому не слишком нравился, но я продолжил нести его.
вверх-скок