Наши путники достигли деревенской харчевни и спешились со своих скакунов.
— Эй, прислужник!– вскричал тот, кто, судя по выражению лица, был предводителем компании.– Наглый плут! Сюда!
Говоря это, он громко постучал рукоятью своего меча в распахнутый ставень.
Держатель таверны появился на призыв, опоясываясь по полукафтану.
— Доброго вам вечера, господа,– молвил он со льстивым поклоном.
— Пошевеливайся, молодчик!– воскликнул постучавший.– Позаботься о наших конях. А для нас подай лучшее из всего, что имеешь, ибо, клянусь, нам это нужно.
— Увы мне, добрые господа,– молвил хозяин,– в убогом доме моём отыщется разве что одно лишь нагольное сало. Уж и не знаю что предложить вашим милостям.
— Что ты плетёшь, приятель,– воскликнул второй из прибывших, мужчина приятной наружности,– так-то ты услужаешь королевским посланцам, мастер Бочкодуй?
Мгновенная перемена расплылась по лику хозяина.
— Уповаю на ваше милосердие джентльмены,– подобострастно молвил он.– Коль вы посланцы короля (храни Господь Его Величество!), вам ни в чём нужды не будет. Друзьям короля (благослови Боже Его Величество!) не придётся голодать в моём доме, присягаюсь в этом.
— Так поживее!– воскликнул путешественник молчавший до сих пор, с виду страстный чревоугодник.– Чем же попотчуешь нас?
Держатель таверны поклонился вновь, отвечая:
— А что вы скажете, добрые господа, на пирог с начинкой из жирных голубей, жареную оленину, седло барашка, утку с поджаристой ветчиной, кабанью голову с фисташками, блюдо омлета с пылу с жару, яблочный пудинг и бутыль старого рейнского?
— Уйху!– вскричал говоривший последним.– Вот это по мне. Фисташки!
— Ага!– воскликнул путник приятной наружности.– И ещё болтает про убогий дом и нагольное сало. Весёлый шельмец!
Тута Мартин заходит и спрашивает, где Цвейт.
— Где ж ему быть?– грит Лениен.– Разлапошивает вдов и сирот.
— Разве не факт,– грит Джон Вайз,– то что я сказал Патриоту про Sinn Fein и Цвейта?
— Это так,– грит Мартин,– или так полагают.
— От кого исходят такие предположения?– грит Альф.
— От меня,– грит Джо,– я их перволажатель.
— Так он еврей или поганин, или свято-римский, или оранжист, или что он, чёрт побери?– грит Нед.– Вернее: кто он? Без обиды, Крофтон.
— Нам таких не надо,– грит Крофтон, который сам не то оранжист, не то пресвитерианец.
— Кто же Юниус?– грит Дж. Дж.
— Старик его был обращённый еврей,– грит Мартин,– из откуда-то в Венгрии, и это он составил все проекты по венгерской системе. Такие у нас в замке сведения.
— А этот не племянник дантисту Цвейту?– грит Джек Повер.
— Ничуть нет,– грит Мартин,– просто однофамильцы. Фамилия у них была Виреж. Так звали отца, который отравился. Он сменил её в установленном порядке, отец, то есть.
— Вот вам и новый мессия для Ирландии,– грит Патриот.– Для острова святых и мудрецов.
— Что ж, они до сих пор ждут своего спасителя,– грит Мартин.– В этом смысле мы тоже.
— Да,– грит Дж. Дж.– и каждый мальчик, что у них рождается, по их понятиям, может оказаться их мессией. Потому-то любой еврей приходит в дикое возбуждение, как мне говорили, при известии, что станет отцом или матерью.
— В ожидании, что любая минута станет для них следующей,– грит Лениен.
вверх-скок