научные            
                   труды

57

«Не забывайте, истинное дело Войны — это купля-продажа. Убийства и насилия вершатся сами собой, их можно оставить и на дилетантов. Гибель масс в ходе военного времени полезна во многих отношениях. Она типа спектакля для отвода глаз от истинного течения Войны. Она служит материалом Исторических записей, дающих детям возможность изучать Историю, как цепь насилия, бойню за бойней, чтобы лучше подготавливались к миру взрослых. Основная заслуга массовой гибели — стимул, которым та понукает заурядного, маленького человека урвать свой кусок от этого Пирога, покуда жив ещё, и тут же схавать.»

Кому-то, может быть, привычнее выговаривать «Радуга гравитации». Однако работая над переводом романа Пинчона, я отбросил рабское следование букве словарей, и заменил более «точное» на более русское — «Круглая радуга». Оправдание своему отходу — наглому! — от «правильности», я нахожу в прямой подсказке Томаса:

Парабола, незримо вычерченная ракетой посредством траектории полёта от запуска до взрыва (говорит Т. Пинчон) в действительности есть частью круга, который она (ракета) могла бы незримо провести, не оборви её полёт поверхность земной коры.

(Радуга, бесспорно, является параболой, но вырываясь за пределы гравитации, она вполне способна замыкаться в круг. Отсюда — «Круглая радуга».)

Единственный фактически роман у Пинчона, остальные — не то…

Работу над переводом я начал в 2020, во время 40-дневной войны, унесшей жизни 7 тысяч пацанов и ополченцев с «калашами» против дронов с операторами из Израиля и кассетных бомб оттуда же.

(Да, я говорил и снова повторяю: ответной мерой Израиль был вычеркнут из государств признанных мною, что абсолютно не касается лиц еврейской национальности. Нельзя винить людей, что родились в окружении мерзостных форм общества, они не виноваты, пока не станут винтиками уродства.)

Хотя применялось не только лишь вышеупомянунное.

До газов, правда, не дошло, однако рыба основных карабахских рек выпрыгнула на берега от верховьев до впадения в большое водохранилище Сярсанг, береговую линию которого тоже окаймила полуметровая полоса рыб-самоубийц, лежавших друг на друге в совместном гниении.

Впрочем, явление произошло за полторы недели до операции «Железный кулак», разработанной германской фирмой специализирующейся на составлении планов крупномасштабных военных действий. С оплатой в твёрдой валюте. Нет-нет — чисто логистически и виртуально! Исполнение планов лежит на заказчике.

А удивительное явление в жизни водоёмов, которое лишило их рыбьего царства, как-то совпало с непонятной чумой, выкосившей свиное поголовье в приграничных районах Армении.

Да ничего такого я этим не хочу сказать. Совпало и совпало — обычное дело. А накручивать невразумительные гипотезы — это дело параноиков, у нас же, шизиков, покуда гром не грянет, то и креститься не почешемся. Говорю просто, что газы не применялись, и слава Богу.

Короче, после рыбомора бомбить Степанакерт начали, беспилотниками. В Езнагомерь, за сто км от него, осколки не долетали Вот я и начал переводить Пинчона. Война войной, а время-то ж убить надо…

Перевод закончен был уже в Степанакерте, уже за буферной зоной, но до блокады. Однако Литрес (онлайновая платформа для публикации электронных книг), не допустила у себя его размещать. Должно, де, иметься разрешение от автора его труд на русском представлять. Хотя тогда ещё ни СВО, ни санкций не было.

Да, но где взять разрешение, если автор уже лет 40 покруче Пелевина от публики на дно залёг.

(И ведь казалось бы — Пелевин такой образ жизни как раз таки от Томаса перенимал, а превзошёл: знай наших! Правду говорят — аппетит приходит во время еды. Пелевин же у Пинчона сперва творческие находки перенимал — нырок в унитаз скопировал Тайрона Слотропа, чем и взошёл на твердь российского литнебосклона. А после уж и образ жизни на себя примерил — а чё, сидит ништяк, нет? Как влитой.

Но это уже другая история, тем более, что за его дальнейшей творческой судьбой мне следить неинтересно стало. Включая и последний его крутой шедевр — «Срань» или типа того, поди упомни.)

И вот через одного калифорнийского еврея в университетских кругах, мне абсолютно незнакомого, передаю Томасу свою слёзную просьбу (всё онлайн! Всё онлайн!), а через месяц получаю адрес Пинчонова литературного агента в городе Нью-Йорк, которая по совместительству ему ещё и женой приходится.

Жена его ответила, что прав переводить на русский она мне дать не может (хоть я и подчёркивал, что монетизацией через книгоиздательскую деятельность не занимаюсь,но радею за ознакомление российского читателя с её супруга гениальным произведением в свободной скачке) поскольку лицензию уже купила местная компания для своего нового филиала в Моске по имени «Azbooka».

Имейл мой в Азбуку ответа — не имел.

В том же году Литрес опубликовала «Радугу гравитации» по 378 руб. за одну скачку.

Ну, так и правильно же! Если на одной платформе 2 перевода одной книги, а один из них бесплатный, такого никакая Азбука Литресу не позволит.

Сейчас пристроил там-сям, однако требует повторной редакции. Конечно, даже и в таком виде перевод на голову выше азбучного (одна «гравитация» в названии чего стоит! И хоть литресовский товар в глаза не видел — ну, нет у меня таких денжищ! Мне даже «Одсуна» на Вальдбересе люди добрые купили — могу представить, как испохаблен редкостный роман, и это стопудово).

Работы предстоит немало, но это где-то месяца через два, когда с Варламовым разберусь. Труд над его изделием у меня всё ещё в приоритете. Он, конечно, пешка, но маститая, и на его срезе хорошо видна трясина, в которую втоптали славное звание: «российская литература».

Бедная падчерица, вынужденная выживать в двуязычной среде, творить окружённая лжами, что губят наивную силу юной свежести, задыхаться биясь в силках и западнях, нарытых бюрократически раздвоенными языками номенклатурных дьяков.

У-йой! Как меня с утра пораньше повело на пафосняк-то! Иль недоспал? А ну — пахать, сука! Ты на счётчик поставлен, который уже тикает. Вот и неча лениться.

Впереди тебя праздник ждёт, трудовой — доводить «Радугу» до ума, только уж прогребись через варламовско-авгиевы конюшни...

Славик засел в «Зелёной жабе» и продолжил гугловать судьбу судетскую. Что чехи трусы и сдали свою страну без боя. Только один капитан по фамилии Павлик стал отстреливаться, но немцы его пожалели за такой героизм. Потом ещё М. Цветаева, по которой он курсовую когда-то писал, стих составила про чеха, спасшего чешскую честь.

Ну, не знаю, в литуниверах мне не пришлось учиться. Да, читал её эротику, ранние поэмы, Крысолова, поэму Горы, а этот стих не помню, однако есть, конечно, как суслик в ДМБ. В это я могу поверить.

Но и опять же как совпало! Славик пишет курсовую по стихотворению Цветаевой про чешского офицера Павлика, а затем Варламов придумывает Славику друга детства по фамилии Павлик! Просто мистика какая-то! У меня уже павлики морозовы по телу бегают!

И это всё по содержанию винтика. Заметны также перемены в творческих прицелах автора — от самозаплевательства он перешёл на плевки по сторонам.

Что значит в кого? Как будто в Судетах много есть выбирать в кого: в немцев с чехами. Но поровну, чтоб не нарушать свою непредвзятость.

58

Ну ты даёшь! Вот это прыть! Заткнул за пояс наиславнейших ударников первых пятилеток с перепихуемым красным знаменем.

Необуздуемый энтузиазм, как с передоза виагрой или на чём уж там ты тащишься.

Там тир-пан-ам тар-ам пар-там!

В одном всего-навсего винтике каку горищу переворотил!

Да и всё с настроем таким — искромётным! Весь мажорный, ликующий, себя не жалеючи, с полной отдачей типа сучки, с материнской заботой лижущей вчерашний приплод свой, выказал автор все свои навыки, не жался.

Одну работницу американского посольства и пару ректоров университетских с полной самоотдачей вылизал взахлёб.

А попутно и Н. Михалкову пару лизков уделил язычком игреливым, литласковым.

И если это не рекорд любвеобилия, но нахрена мы вообще тот Гинес держим? Спрашивается.

Всё это, разумеется, замазал потребностями Фуфаевой, типа шанс ей создаю свалить в Штаты. Однако откуда этот счастливый блеск в глазах в ходе процесса? И неудержимо избыточная рьяность? Да он тут просто кайф ловил! Нескрываемый. Слюною смоченный.

К тому же (в это вообще поверить невозможно!) не убоялся обнародовать имя посольской леди. Не иначе как успела скончаться на сегодняшний день.

Ну, а Н. Михалкову стоит привести дела в порядок, ну, там некролог подобрать по вкусу — Варламов в этом направлении уже успел себя зарекомендовать. Кого ни помянёт — все того… В общем, не тяни, Никитушка, ты с этим делом...

Касаемо ректорских имён-фамилиёв, он ни гу-гу, однако намёков наклал преобильнейше. Не только с тем, чтобы сами себя опознали, но и близкие подчинённые не забыли бы подсказать, когда в БК жеребьёвка насчёт премии затеется. Вся эта чехарда, сам знайишь, нужных людей обзванивать, кому намёком, кому и прямым текстом.

За этот куш за премиальный всего себя вложил он в свой язык. Беззаветно.

Фуфаевой пришлось потесниться в пару всего предложений по и ежу очевидной причине — она не членствует в комиссии БК, присуждающей премии БК. Но даже и на этой роли без слов у неё чисто вспомогательная функция — переглянуться с основным персонажем, пока один из ректоров разливается соловьиными трелями до чего он орёл-беркут.

А как же любовь? Или Славик успел уже угаснуть чувствами и только рад, что подвернулось любимую сплавить за бугор? И ради настолько заветной цели лижет американку покойницу с карими глазами?

Подходя к случаю по взрослому, нельзя отметать и такой вариант мотивации. Не зря же ценили Анакреона античные эротоманы:

(Тут истины побольше, чем во всех тоннах компоста от Зигмунда и прочих фрейдо-дачников. Не говоря уж про СПушных рифмомазов.)

Так что посторонись—ка, Фуфаева, здесь пошли игры больших мальчиков! Задвинься куда-нибудь, чтоб ненароком языком не зацепило. Ставка слишком велика, побольше премии БК.

Не в деньгах счастье, Фуфаева! Эта премия всего только ступенька и долизавшийся до неё переходит из разряда маститых в деловоды мэтровского калибра. После неё (премии) ему уже по чину станет включаться в комиссии по присуждению. И тогда уж его начнут вылизывать.

С тобою переглянуто? Переглянуто. Ну вот и будь умной девочкой…

* * *