научные            
                   труды

67

И хотя она стала матерью демократической формы правления, Древняя Греция терпела присутствие царств на территории Пелопоннеского полуострова.

Достаточно вспомнить царя Спарты Леонида с его телохраной в знаменитой «стенке на стенку» при Фермопилах. Или же Филиппа Одноглазого, на котором оттачивал своё красноречие афинянин Демосфен. Однако сейчас не о том, а про Фиванского царя, успешно правившего землями вокруг своей столицы, в стенах которой насчитывалось целых семь ворот.

Однажды через юго-восточные фивански врата туда явился незнакомый горожанам грек в достаточно несвежем хитоне и шарпанных ремешках сандалий без платформы. Он зажимал под мышкой тощий свиток папирусной бумаги.

Освежив лоб и обувь струёй источника на Тушинской агоре, он прямиком направился в царский дворец, обёрнутый фасадом к рынку.

Привратнику пришелец объявился бродячим геометром по имени Мудоформ, с неотложным предложением царю.

(Современные эллинисты продолжают преломлять копья о смысле упомянутого имени. Большинство сходятся во мнении, что «-форм» значит «подобный/схожий», однако начаточная часть?

См. интересную статью приват-профессора Хуелапенко в «Буревестнике РАН» (№ 3 с. г.) «Гипотетические санскрито-сдвиги в этимологии корневой системы народностей тундры под влиянием фени в лагерях Воркуты и Норильска», что отражает растущую частотность термина «мудак» среди автохтонного населения помянутых ареалов.)

Царь выслушал демагогические речи пришлеца — о двух путях повышения верноподданных чувств у черни: подкупить (бесплатная раздача зёрен попкорна и пиратских электронных игр) или запугать. Последний метод намного рентабельнее.

Вот здесь, под мышкой Мудоформа, детальный чертёж его изобретения, — гениальный гаджет пыток в форме медного быка. Пытаемый засовывается в статую, под брюхом из меди разводишь костёр. Акустические полости внутри отливки усиливают вопли до такого ревища, что стадо подданных становитя как шёлковое — минимум на 8 месяцев, с гарантией. Изобретатель просит профинансировать его бизнес-план…

Через месяц изделие МБ-1 выкатили на агору. Бык медный, в натуральную величину. Автор, внутренне волнуясь, с боков крупнорогатого пылинки сдувает, для общей презентабельности. Однако тут заминочка случилась. Придворный вертухай, с объёмом шеи как у бугая, приблизился пересказать устное сообщение царя.

— Тут такое дело. Толпа уже два года как шёлковая. Некого в быка засунуть. А если щас лишатся развлекухи — роптания пойдут. Короче, тебе досталась честь первым испытать свой агрегат, Мудоформ.

Автор пытался протестовать, но силы оказались слишком неравны…

Когда отзвучали усиленные внутрибычьей акустикой вопли, а пахучий дым был вихрем вознесён в пент-хаус Олимпа, царь выразил неудовлетворённость низким КПД изделия: «стоко топлива на одного мудоформа, эдак никаких дров не напасёсси!»

И быка перелили в фиванские копейки...

Он рос обычным московским мальчуганом, а плюс к тому и маменькиным сынком, потому что папы у него не было.

Зато мама ему досталась интеллигентная, с большим запасом знаний, которыми делилась щедро с учениками школы, где она работала, хотя всю жизнь мечтала торговать лифчиками.

Из-за такой нагрузки ей было недосуг объяснить сыну, что такое «реинкарнация», а в БСЭСе он дошёл только до заглавной «Б», раскрыв случайно после титульного листа.

Иногда его сны навещало какое-то из былых воплощений, бородатые мужики остекленело пучеглазились, хватались липкими лапищами за него: «А теперь кого, Милюта Скуратович?», иль набегала дворня, дёргали: «Скорейча на конюшню! Да кнут-та, кнут ташши! Ох, и люта хозяюшка-то нонче!», он выбегал, но ноги свивались в корневище, земля в глубоких трещинах стискивала плечи, а перед ним комната с одним столом и стулом, чтобы на чём сидеть следователю НКВД, которому приводят всяческих людей, а после и утаскивают их же, под мышки волоча, но он страдал ещё сильней, томясь в своём горшке для кактуса на грязном подоконнике.

Однако сны размазывались в клочья, тая улетали как парок над чашкой чая, после чего мама шла на свою работу, и он в одну с ней школу, где его обучали ещё чьи-то мамы, делали октябрёнком, принимали в пионеры.

И только один сон застрял надолго, где бородач в железной шапке с конским хвостом, усмехаясь спрашивал: «Тепло ли тебе, Мудоформ?» Потому что перед этим он днём на даче обжёг пальчик о печку-буржуйку…

Так он и рос дальше маменькиным сыночком, и только в пионерлагере, где детей пытают бесчеловечной парой часов мёртвого часа после обеда, в котором время безнадёжно тормозит и его надо убивать и волочить все 120 мёртвых минут в удавке из рассказов друг другу про всяческие ужасы, он, мамин хлюпик, превращался в чемпиона.

Глотая набегавшую слюну, напряжённо тонким голосом рассказывал он про дядю Куйшу, ненавидчика котят. Всем до одного, что попадались по дороге, отрезывал тот маленькие лапки, но лишь передние, секатором, и радостно гыгыкал, когда они скреблись мордочками об асфальт. А если щенок попадался, он вспарывал ему беззащитно голое брюшко и засовывал полкирпича, а после молотком тяжелым жвакал по голове… и вся палата вокруг мертвела от ужаса…

Винтик № 67 стал звёздной изюминкой А. Варламова, ради которой и напрягал он свои умственные способности и житейский опыт, накопленный в кабинетной навигации БК и прочих учреждений.

Именно этой иссушенной виноградной ягодкой ему мнилось, грезилось и предвкушалось вырваться в мэтры графичной прозы. В № 67 сосредоточил он весь арсенал своей неуёмной фантазии: побои плетьми и ногами, «осквернение дев», чтобы те потом полуголыми вели ремонт дорожного покрытия, а он бы плевал на них со всех сторон посредством своих креатур, прогон колонны пленников босиком по битым стёклам на мостовой, сотни повешенных (нет, до костров на площади его больная муза не докатилась).

Вот вам за всё, судетские немцы, от яростных чехов пламенной прозой Варламова!

Упс! Псс… и тут прокол, не сдюжил даже в ряды производителей чтива для уродов (а БК возлагала надежды устроить в читаудитории питомник размножения соответствующего сегмента, на который ныне растущий спрос).

Не пеняй ему ОТК! Что смог, то и вытужил. Дешёвая порнушка получилась для скоротания мёртвого часа, но он же ведь старался.

С глухим стуком свалился твой нос на стол. Скорблю о тебе, да помочь не успею, слишком в тебе всё запущено.

Мёртвые сраму не имут, но и жизни им нет даже и с премией от БК. Ради стяжательства становиться зомби? Да, стоит ли оно того, Алёшенька?

* * *