Служитель у аукционного зала Дилона снова дважды встряхнул колокольчиком и посмотрелся в зеркало у входа.
Дилли Дедалус, стоя на краю тротуара, слышала звон колокольчика, выкрики аукционщика внутри. Четыре и девять. Такие миленькие занавески. Пять шиллингов. Такие уютные. За новые цена две гинеи. Пять шиллингов, кто больше? Продано за пять шиллингов.
Служитель поднял колокольчик в руке и встряхнул.
– Риндинь!
Заливистый трезвон подстегнул гонщиков на полмили сделать рывок. Дж. А. Джексон, В. Е. Вайли, А. Монро и Х. Т. Тэн вытянули подёргивающиеся шеи, оспаривая поворот у Библиотеки Колледжа.
М-р Дедалус, покручивая длинный ус, появился из-за угла Вильямс-Роу.
Остановился возле своей дочери.
– Сколько можно, – сказала она.
– Да стань ты прямо, ради любви Господа-Иисуса, – сказал он. – Тебе охота изображать своего дядю Джона, корнетиста, плечи выше головы? Боже малахольный!
Дилли пожала плечами. М-р Дедалус положил на них свои руки и оттянул назад.
– Стой прямо, девочка, – сказал он. – А то будет искривление позвоночника. Знаешь на что ты похожа?
Он вдруг подался головой вперёд и вниз, сгорбив плечи и отвесив нижнюю челюсть.
– Прекрати, отец, – сказала Дилли. – На тебя все смотрят.
М-р Дедалус подтянулся и снова подкрутил ус.
– У тебя есть деньги? – спросила Дилли.
– Откуда им у меня взяться? – сказал м-р Дедалус. – Во всём Дублине ни одна душа не одолжит мне и четырёх пенсов.
– У тебя есть, – сказала Дилли, глядя ему в глаза.
– С чего ты взяла? – спросил м-р Дедалус, оттопыривая щеку языком.
М-р Кернан, довольный полученным заказом, браво вышагивал вдоль Джеймс-Стрит.
– Я знаю, что у тебя есть, – ответила Дилли. – Ты ведь прямо из Скоч-бара?
– Значит не прямо, – сказал м-р Дедалус, улыбаясь. – Это монашки тебя научили быть такой настырной? Держи.
Он протянул ей шиллинг.
– Посмотрим, что у тебя с этим получится, – сказал он.
– По-моему, у тебя пять, – сказала Дилли. – Дай мне ещё.
– Ну, погоди же, – сказал м-р Дедалус с угрозой. – И ты туда же? Оборзелая свора сучек, с той поры как умерла мать. Ох, допрыгаетесь вы у меня. Достанется вам на орехи. Гнусное паскудство! Избавлюсь от вас. Хоть сдохни, им всё едино. Всё – умер. Тот, из комнаты наверху, кончился.
Он оставил её и пошёл дальше. Дилли тут же догнала и потянула за пиджак.
– Ну, что ещё? – сказал он, останавливаясь.
Прислужник позвонил колокольчиком за их спинами.
– Дерень!
– Проклятье в твою долбаную обглоданную душу, – гаркнул м-р Дедалус, оборотившись к тому.
Служитель, уловив замечание, потряс мотливым язычком своего колокольчика, но слегка.
– Брень!
М-р Дедалус уставился на него.
– Вы ж посмотрите на этого, – сказал он. – Крайне поучительно. Интересно, он даст нам поговорить?
– У тебя ещё есть, отец, – сказала Дилли.
– Я вам устрою фокусик, – сказал м-р Дедалус. – Оставлю вам всё, что Исус оставил евреям. Смотри, вот всё, что у меня есть. Я взял два шиллинга у Джека Повера и уплатил два пенса за бритье к похоронам.
Раздражённо вытащил он пригоршню медяков.
– Может, ты поищешь денег где-нибудь? – сказала Дилли.
М-р Дедалус задумался и кивнул.
– Поищу, – пообещал он торжественно. – Я прочесал сточную канаву вдоль всей О'Коннел-Стрит. Теперь займусь этой.
– Ну, ты даёшь, – сказала Дилли ухмыляясь.
– Вот, – сказал м-р Дедалус, протягивая ей два пенни. – Купи себе стакан молока и булочку, или чего там. Я скоро буду дома.
Он сунул остальные монетки обратно в карман и двинулся дальше.
Вице-королевская кавалькада выехала, мимо почтительно замершего полисмена, из Парковых Ворот.
– Наверняка у тебя ещё есть шиллинг, – сказала Дилли.
Служитель затрезвонил вовсю.
М-р Дедалус отошёл средь гама, бормоча сам себе стянутым рубящим ртом:
– Это всё монашки! Хороши, нечего сказать! О, от них дождёшься чего-нибудь хорошего! Как же, держи карман! Это всё сестрица Моника!
вверх-скок