Два алых лица обернулись при свете крохотного факела.
– Кто это? – спросил Нед Ламберт. – Кротти?
– Звонобряк и Небокрест, – ответил голос, нащупывая куда ступить.
– Привет, Джек, это ты? – сказал Нед Ламберт, подымая в салюте свою гибкую дранку к отблеску на сводах. – Подходи. Только смотри где идёшь.
Мягкий язычок пламени взвился напоследок от навощённой спички в воздетой руке духовного лица, прежде чем тот её выпустил. У ног их умерла её красная точка: и напитанный цвелью воздух сомкнулся вокруг.
– Очень интересно! – раздалось в сумраке правильное произношение.
– Да, сэр, – задушевно сказал Нед Ламберт. – Мы находимся в историческом зале совета аббатства святой Марии, где Шёлковый Томас объявил себя бунтарем в 1534. Это самое историческое место на весь Дублин. О'Меден Берк собирается вскорости кое-что о нём написать. Через дорогу был старый Банк Ирландии — до объединения — и, рядом же, первый храм евреев, пока они не построили свою синагогу на Аделаид-Роуд. Тебе ещё не приходилось бывать тут, а, Джек?
– Нет, Нед.
– Он приехал верхом по Дорожке Дам, – вновь заговорило правильное произношение, – если память меня не подводит. Особняк Килдаров был на Томас-Корт.
– Верно, – сказал Нед Ламберт. – Совершенно верно, сэр.
– Итак, если б вы были столь добры, – продолжило духовное лицо, – и позволили б мне в следующий раз…
– Конечно, – сказал Нед Ламберт. – Приходите с камерой когда пожелаете. Эти мешки уберут от окон. Можете заснять отсюда и отсюда.
Всё в том же скудном свете двигался он, постёгивая своей дранкой по мешкам с зерном и по полу в местах выгодного ракурса.
С длинного лица борода и взгляд свесились на шахматную доску.
– Я вам крайне обязан, м-р Ламберт, – сказало духовное лицо, – не буду более отнимать ваше драгоценное время.
– Всегда вам рады, сэр, – сказал Нед Ламберт, – заходите, когда вам угодно. Скажем, на следующей неделе. Вам видно?
– Да, да. Всего доброго м-р Ламберт. Очень приятно было с вами познакомиться.
– Мне ещё приятнее, сэр, – ответил Нед Ламберт.
Он проследовал за своим гостем к выходу, а потом запустил свою дранку меж колонн. С Дж. Дж. О'Моллоем неспешно вышел он в аббатство Марии, где возницы грузили фургоны мешками с КЭРОЛ и Отборными Пальмовыми Орехами, О'Коннор, Вексфорд.
Он остановился прочесть карточку в своей руке.
– Преподобный Хью Ц. Кошелл. Рэткоф. Нынешний адрес: святого Майкла, Саллинз. Милый молодой человек. Говорит, что пишет книгу про Фицджеральдов. В истории собаку съел, это точно.
Молодая женщина с медленной тщательностью сняла со своей легкой юбки воткнувшийся туда сучок.
– Я было решил вы затеваете новый пороховой заговор, – сказал Дж. Дж. О'Моллой.
Нед Ламберт прищелкнул в воздухе пальцами.
– Господи, – воскликнул он, – я же забыл рассказать ему тот, про эрла Килдара, когда он приказал поджечь собор в Кэшле. Слыхал, небось? Чертовски сожалею, что так сделал это, говорит, но видит Бог, я был уверен, что архиепископ там, внутри. Впрочем, ему может и не понравиться. А? Боже, я ему всё-таки расскажу. Он был великий эрл, этот Фицджеральд Здоровила. Да и все они горячие головы, род Фицджеральдов.
Лошади, мимо которых он проходил, нервно шарахнулись в послабленной упряжи. Он шлёпнул по пегому заду, подрагивавшему рядом с ним, и прикрикнул:
– Воа, сынок!
Обернувшись к Дж. Дж. ОМоллою, он спросил:
– Ну, Джек. В чём дело? Что случилось? Погоди-ка. Минутку.
С открытым ртом и запрокинув голову он замер и, через секунду, громко чхнул.
– Ччо! – сказал он. – Чтоб тебя.
– Пыль от этих мешков, – сказал Дж. Дж. О'Моллой вежливо.
– Нет, – вдохнул со всхлипом Нед Ламберт, – я просту… дился поза… чтоб ты лопнул… позавчера… чертов сквозняк…
Он держал платок наготове для подкатывающего…
– И сегодня утром на похоронах.. Бедняга… как бишь его… Ччо! Мать Моисеева!
вверх-скок