Дожидаясь у Темпл-бара, М'Кой легкими тычками носка спихнул банановую кожуру с тротуара в сточную канаву. Вдруг какой-то малый зарулит на неё, по тёмному да на взводе, и навернётся, как не хрен делать.
Ворота проезда широко распахнулись для выезда вице-королевской кавалькады.
— Ставки поровну,– сказал Лениен возвращаясь.– Я там столкнулся с Бентамом Лайнсом, ставит на тёмную лошадку, кто-то ему шепнул, но это дохлый номер. Давай тут пройдём.
Они поднялись по ступеням и прошли через Торговую Арку.
Черноспинная фигура просматривала книги на тележке разносчика.
— Вот он,– сказал Лениен.
— Интересно, что он покупает,– отозвался М'Кой, оглядываясь назад.
— ЛЕОПОЛДО или РОЖЬ В ЦВЕЙТУ,– сказал Лениен.
— У него просто сдвиг на распродажах,– сказал М'Кой.– Я как-то был с ним, так он на Лиффи-Стрит купил у старика книгу за два фунта. Так тут же ж такие отличные картинки, да им же ж цена в два раза больше. Звезды там, луна, кометы с хвостом. Вобщем, про астрономию.
Лениен засмеялся.
— Я тебе расскажу чертовски уморный случай про хвосты с кометами,– сказал он.– Перейдём-ка на солнышко.
Они перешли к Железному мосту и дальше, над заводью Велингтона, вдоль парапета над рекой.
Юный господин Патрик Алоизий Дигнам вышел из лавки Мангема, прежде покойного Ференбаха, неся полтора фунта свинины.
— Устроили, значит, большое застолье в лицее Гленкри,– зачастил Лениен.– Ежегодный, понимаешь, обед. Накрахмаленное мероприятие. Был там лорд-мэр, ещё, это, Вал Дилон, и сэр Чарльз Камерон. Дэн Доусон речь сказал, потом музыка. Бартел Д'Арки пел и Бенджамен Доллард...
— Знаю,– перебил М'Кой.– Моя супружница тоже там один раз пела.
— Да, ну?– сказал Лениен.
Карточка КВАРТИРА БЕЗ МЕБЕЛИ вновь появилась на оконном стекле номера 7 по Эклес-Стрит.
Он на секунду прервал свой рассказ, но прыснул скрипучим смехом.
— Но подожди же расскажу,– сказал он.– Делаунт с Камден-Стрит делал сервировку, ну, а твой покорный слуга был главным бутылкопорожнителем. Цвейт явился со своей женой. На столах полно: портвейн и шерри, и кюрасао, приложились ко всему по справедливости. Пары нагнали крепко. За выпивкой пошла закуска. Холодное мясо до отвалу и пирог с начинкой.
— Знаю,– сказал М'Кой.– А в тот год, как супружница была там...
Лениен взял его под локоток проникновенно.
— Но слушай же, доскажу,– сказал он.– В полночь мы ещё подкрепились, после всего увеселенья, и выползли как на часах уже было половина мохнатого и уже сегодня, а не вчера. Отправились домой, вокруг роскошная зимняя ночь на Пуховой Горе. Цвейт и Крис Колинан на одном сиденьи коляски, а его жена и я – напротив. Начали петь распевки и дуэты: ВОН ПЕРВЫЙ СОЛНЦА ЛУЧ. Она здорово нагрузилась, с добрячей порцией Делантова портвейна под её пояском. Как ни тряхнёт коляску, всё об меня бухается. Чертовски приятно! А у неё пара – дай Боже. Вот такие.
Он выставил округленные руки на аршин перед собой, хмурясь.
— А я всё коврик под неё подпихивал, да боа на ней поправлял. Усекаешь?
Ладони его формовали крупные выпуклости воздуха. Он зажмурил глаза от восторга, осев телом, и испустил сладкий посвист из губ.
— Вобщем, кореш торчал навытяжку,– сказал он со вздохом.– Она кобылка игривая, это верно. Цвейт всё показывал звезды да кометы на небе Крису Колинану с кучером: Большая Медведица и Геркулес, и Дракон, и вся эта дзиньбумия. Но, ей-Богу, я блуждал, так сказать, по млечному пути. Он их наперечёт знает, ей-ей. Под конец она высмотрела малипусенькую такую, у чёрта на куличках. А это что за звезда, Полди? говорит ему. Ей-Богу, посадила Цвейта в лужу. Вон та, что ли? говорит Крис Колинен, какая ж то звезда, считай просто булавкой ткнуто. Ей-Богу, насчёт ткнуто это он к месту сказал.
Лениен стал и склонился на парапет набережной, зайдясь тихим смехом.
— Я кончусь,– выдохнул он.
Белое лицо М'Коя улыбнулось на миг и помрачнело. Лениен пошёл дальше. Он приподнял свою яхткепку и быстренько поскреб под затылком. В солнечном свете глянул искоса на М'Коя.
— Он культурный, откуда ни копни, Цвейт-то,– сказал он уже без смеха. Не то что всякие, тебе, якие... знаешь. Есть в старине Цвейте жилка художника.
вверх-скок