Отец Конми, шагая, думал о своей книжке БЫЛЫЕ ВРЕМЕНА В ОКРУГЕ и о книге, которую можно бы написать о домах иезуитов, и о Марии Рошфор, дочери лорда Молсворта, первой графине Белведера.
Равнодушная дама, уже не молодая, в одиноких прогулках вдоль берега Енельского озера, Мария, первая графиня Белведера, безразлично шагавшая вечерами, не вздрагивая на всплески выдр. Кто бы дознался? Не ревнивый же лорд Бельведер, и не её духовник, утаи она признание в доконечной супружеской измене—eiaculatio seminis inter vas naturaleна латыни: "выпрыск семени в природную женскую вазу" (теологическое определение супружеской неверности) —с братом её мужа? Сказала бы на исповеди полуправду, по женскому обыкновению, будто грех свершён не до конца. Знали б лишь Бог и она, да брат её мужа.
Отец Конми подумал о неудержимых инстинктах, необходимых, впрочем, для продолжения людского рода на земле, и о путях Господних, не схожих с путями нашими.
Ректор Джон Конми шагал и переносился в давно минувшие времена. Там он был человечен и чтим. Он хранил в уме секреты исповедей и улыбался улыбающимся благородным лицам в навощенных гостиных, с лепными гроздьями фруктов на потолках. И руки невесты и жениха, благородную с благородной, соединял, ладонью в ладонь, ректор Джон Конми.
Прелестный выдался денёк.
Распростёртое поле представило отцу Конми капустную ширь, раскланивалось перед ним раскидистыми нижнелистьями. Небо являло стадо облачков медленно бредущих по ветру. Moutonnerна французском: "облака барашки" , говорят французы. Уютный, благоустроенный мир.
Отец Конми, повторяя молитву, поглядывал на стадо барашковых облаков над Рэткофом. Его щиколотки в тонких носках покалывала стерня клонговского поля. Он пошагивал там, читая по вечерам, и слышал крики играющих мальчишечьих команд, юные крики в вечерней тиши. Он был их ректором, правление его было кротким.
Отец Конми снял перчатки и вынул свою книжицу-часослов с красным обрезом.
Закладка слоновой кости указала страницу.
Трёхчасовые. Их надо было прочесть перед ланчем. Но пришла леди Максвел.
Отец Конми прочёл украдкой Paterна латыни: "отец" (по четвергам молитвы литургии начинались с "Отче наш") и Aveна латыни: "здравствуй" (по четвергам молитвы литургии начинались с "здравствуй, Дева Мария") и перекрестил свою грудь. Deus in adiutoriumна латыни: "поспеши Господи" (псалм 70:1) .
Он спокойно шагал и читал трёхчасовые, шагая читал, пока не дошёл до Res и до Beati immaculati: Principium verborum tuorum veritas: in eternum omnia iudicia institicoe tuceна латыни: "блаженны чистые: изначально слово твоё истинно: и каждое из слов твоих останется верным вечно" (псалм 119, самый длинный в Библии) .
Раскраснелый молодой человек вышел из проёма в изгороди, а вслед за ним вышла молодая женщина с пучком безудержно колеблющихся фиалок в руке. Молодой человек сдёрнул кепку: молодая женщина проворно склонилась и, аккуратненько, сняла со своей лёгкой юбки воткнувшийся сучок.
Отец Конми благословил обоих сумрачно и перевернул тонкую страничку в своей книге. "Sin: Principes persecuti sunt me gratis: et a verbis tuis formidavit cor meumна латыни: "владыки ни за что карали меня, но сердце моё восхищено твоим миром" (псалм 119) .
вверх-скок