Полные мощи и пышности титулы грянули в памяти Стефена победным звоном их колоколов: et unam sanctam catolicam et apostolicam ecclesiam:латынь: и единая католическая апостольская церковьмедленный рост и смена догм и обрядов, неспешная — как его редкие мысли — химия звезд. Символ апостолов в меcсе для папы Марцелиуса, многоголосие, антифонные всклики: а за их напевом недремный ангел воинствующей церкви разил и грозил её ересиархам. Орда обращенных в бегство еретиков с митрами набекрень: Фотий и выводок хулителей, один из коих Малиган, и Арий, что всю жизнь ратовал за единосущность Сына и Отца, и Валентин, отвергающий земное тело Христа, и хитромудрый африканский ересиарх Сабелиуc, твердивший, что Отец был сам своим собственным Сыном. В точности Малиган, только что повторявший это на потеху чужаку. Пустая насмешка. Пустота удел ткущих ветер, их ждёт разоруженье и разгром воинствующими ангелами церкви из Михайловой рати, которые постоянно начеку и оборонят её в схватке своими копиями и щитами.
Браво, браво! Продолжительные аплодисменты. Zut! Nom de Dieu!франц.: Катись ты! К чёрту!
– Я, разумеется, британец, – раздался голос Хейнса, – каковым себя и чувствую. Е желаю видеть, как моя страна переходит в руки немецких евреев. Боюсь, это наша национальная проблема на сегодня.
Два человека стояли на краю обрыва, наблюдая: бизнесмэн, моремэн.
– Идут к бухте Баллок.
Моремэн с некоторым пренебрежением кивнул на северную часть залива.
– Там пять саженей, – продолжил он. – Всплывёт примерно в той стороне, прилив начнётся в первом часу. Сегодня девятый день.
Утопленник. Парусник курсирует по пустому заливу, выжидая, когда вынырнет вспухший тюк, перевернётся к солнцу вздувшимся лицом, белым как соль. Вот он я.
Извилистой тропкой они спустились к уходящей в море гряде камней. Хват Малиган стоял на камне в одной рубахе, отшпиленный галстук переброшен через плечо. Молодой человек, уцепившись за выступ камня неподалёку, медленно, по-лягушачьи, шевелил своими зелёными икрами в желе глубокой воды.
– Брат твой приехал, Малачи?
– Нет, он в Вестмите. С Беноном.
– Все ещё там? Я получил открытку от Бенона. Говорит, встретил там молоденькую милашку. Фото-девочка, как он её прозвал.
– Так он её снял, а? Краткая экспозиция.
Хват Малиган присел расшнуровать свои ботинки. Рядом с выступом камня выхлюпнулся, отдуваясь, пожилой краснолицый мужчина. Он вскарабкался на камни, вода взблескивала на его темени в оторочке седых волоc, сбегала по груди и брюху, падала тонкими струйками из его чёрных обвисших плавок.
Хват Малиган посторонился, когда тот пробирался мимо и, глянув на Хейеса со Стефеном, набожно перекрестился большим пальцем.
– Сеймур приехал, – сказал молодой человек, – вновь ухватываясь за свой рог камня. – Бросил медицину и уходит в армию.
– Иди ты к Богу, – сказал Хват Малиган.
– Через неделю спечётся. Знаешь рыжую дочку Калисла, Лилию?
– Да.
– Вчера вечером выгуливала с ним на пирсе.
– Он ей впихнул?
– Это уж у него спроси.
– Сеймур – офицер мурловый, – сказал Хват Малиган. Кивая самому себе, он стащил брюки и встал, приговаривая:
– Рыжие девки охочи как козы.
Встревоженно осёкся, ощупывая свой бок под полощущейся рубахой.
– Двенадцатое ребро пропало, – вскричал он. Я – Uebermensch.нем.: Сверхчеловек Беззубый Кинч и я – сверхчеловеки.
Он извернулся из рубахи и швырнул позади себя, где лежала его одежда.
– Идёшь, Малачи?
– Да. Подвинься в постельке.
вверх-скок