И тут же сменив тон, добавил:
— Но если как на духу, так ты, конечно, прав. Пошли они, такие хорошие. Води их за ноc, как я. К чёрту их всех. А теперь валим из этого бардака.
Он встал, величаво распоясался и снял c себя халат, смиренно приговаривая:
— Совлечены покровы с Малигана.
Вывернул на стол всё из карманов.
— Вот твой сопливчик.
Одевая стоячий воротничок и бунтарский галстук, он болтал с ними, делал выговоры, как и висячей цепочке своих часов. Руки его нырнули в чемодан и рыскали там, покуда он аукал чистый носовой платок. Самоугрызения сознания. Боже, всего-то и делов – нарядить персонаж. Хочу пурпурные перчатки к зелёным ботинкам. Противоречие. Противоречу сам себе? Что ж, значит сам себе противоречу. Крылоногий Малачи. Вихлястый черный предмет вылетел из его болтливых рук.
— Твоя парижская шляпа,– сказал он.
Стефен поднял её и одел.
Хейнс окликнул их снаружи.
— Так вы идёте наконец, приятели?
— Я готов,– ответил Хват Малиган, направляясь к дверям.– Выходим, Кинч. Надеюсь, ты успел доесть что мы тут оставили.
Отстранённо, он вышел понурой походкой, произнеся почти с тоской:
— И он побрёл, рыдая, с горки.
Взяв свою трость, Стефен последовал за ними и, когда те двое сошли по ступеням лестничного марша, притянул неповоротливую железную дверь и запер. Увесистый ключ скользнул во внутренний карман.
У подножия лестницы Хват Малиган спросил:
— Ключ взял?
— У меня,– ответил Стефен, опережая их.
Он шёл первым. Слышалось как сзади Хват Малиган хлещет увесистым купальным полотенцем, сшибая стебли переросшие прочую траву.
— Держитесь пониже, сэр. Куда вы выперли, сэр?
Хейнc спросил:
— А за башню вы платите?
— Двенадцать фунтов,–ответил Хват Малиган.
— Представителю министерства обороны,– добавил Стефен через плечо.
Они постояли, пока Хейнс обозревал башню и, в заключение, изрёк:
— Зимой, должно быть, мрачновата. У вас её прозвали Мартеллой?
— Билли Питт их понастроил,– ответил Хват Малиган,– когда французы грозили с моря. Но нашу окрестили Пуповиной.
— Так в чём ваша идея насчёт Гамлета?– спросил Хейнc Стефена.
— Нет, не надо,– вскричал Хват Малиган с болью.– Мне не вынести Фому Аквинского и пятьдесят пять доказательств, которыми он подпирает свою идею. Погодим, пока я оприходую хотя бы пару кружек.
Он обернулся к Стефену и произнеc, педантично одергивая уголки своего жёлтого жилета:
— Ведь после третьей кружки ты её не сможешь доказать, а Кинч?
— Она столько ждала,– безразлично отозвался Стефен,– что может подождать ещё.
— Вы раздразнили мое любопытство,– дружелюбно сказал Хейнc.– Это какой-то парадокс?
вверх-скок