Он отвёл нас на свою квартиру, которую снимал в частном доме вместе с Петюней Рафаловским, где я и расписал с ними «пулю». Потом они вышли проводить меня и Иру. На узком тротуаре идти получалось лишь только по двое. Ира с Двойкой ушли впереди – он, в длинном кожухе и мохнатой шапке-малахай, казался медведем рядом с нею в пальто прямого кроя и круглой вязанной шапочке, а мне пришлось идти с Петюней, сзади. Поддерживать с ним разговор казалось выше моих сил, меня душила горечь, что не со мной она идёт. Но что мне оставалось делать – устроить сцену? Оттаскивать Иру от Двойки? А и кто я такой? Потоптанный стадом Ахуля в демисезонном пальто от Алёши Очерета. Не каждая позарится на такого, пусть даже она тебе и жена. Площадное побоище не принесло мне особых повреждений, но каждый шаг бок о бок с овчинным кожухом Петюни отдавался нестерпимой болью.
Он и Двойка дошли до самой площади, а оттуда провожали нас вниз, до моста возле Общаги, где нам таки удалось расстаться. На прощанье Двойка, учащённо затягиваясь сигаретой и пряча от меня глаза, изложил детали своей недавней случки с какой-то из БиоФачных прошмандовок, когда она вцепилась ногами ему на поясе, а он таскал её по комнате ухватив за титьки. Меня буквально оглушила эта быдлячья самореклама самца-победителя. Таким я бы не стал делиться даже при его лоханках. Мудак ёбаный...
Когда мы шли на Красных Партизан, Ира ни разу не взяла меня под руку и всё больше отмалчивалась. Пришлось и мне заткнуться. Желательно вычеркнуть из рыцарского кодекса непрошеные извинения перед незнакомками...
~ ~ ~
И всё же руководство СМП-615 изыскало способ сгладить, хотя бы отчасти, факт наличия в нём каменщика с высшим образованием. Меня назначили заседателем товарищеского суда. Суды этой инстанции рассматривали правонарушения не вошедшие в свод статей уголовного кодекса или же предусмотренные там, но не слишком тяжко наказуемые, если хулиганство, то мелкое, а кража, опять-таки, по мелочам. Товарищеский суд это скорее мера морального воздействия, чем воздаяние по всей строгости.
Должность заседателя товарищеского суда не оплачивалась и заседатель избирался голосованием. Однако не всегда получается провести отчётливую грань между избранием и назначением. Слова «кто за?» в ходе собраний профсоюза это не столько вопрос обращённый к присутствующим, а скорее сигнал трубы, что нужно поднять руки. Слаженность единогласия служит чёткой демонстрацией вторичного рефлекса, не менее доказательной, но не настолько омерзительной как трубки вшитые собакам Павлова, чтоб капали через стекло слюной.
И точно та же рефлексология повторяется на комсомольских собраниях. Правда, за годы моей трудовой деятельности в СМП-615, там случилось ровным счётом одно такое собрание, по причине нагрянувшего инспектора из горкома комсомола. Глубоко сомневаюсь, что он явился в актовый зал на втором этаже административного здания на базе СМП-615 по свой доброй воле, скорее послали проверить и доложить каким ключом бьёт задорная жизнь молодёжи в возрасте до 28 в сфере строительства. Поэтому Нашей Чаечке пришлось сделать неурочный объезд объектов и отвезти нас на базу, но осознание, что не за получкой, заметно притупило наш рефлекс по поводу таких поездок в это время дня.
Комсомольского кадра настолько удручило полное отсутствие наималейшей полемики по самым актуально-животрепещущим вопросам современности среди пассажиров прибывших отсидеть собрание (и оно катастрофически скоропостижно катилось к своему завершению), что он, ломая условности, задал экзотический вопрос: –«Да что ж вы такие пассивные?»
От таких—не привитых—звуков, народ просто не знал что им с руками делать. Тут уж мне пришлось подняться и обуздать его эмоции, риторически: –«А кого, любезнейший, начнут вести активные, если пассивных изведёте?» Всё-таки, этот грёб… то есть… свободный диплом обязывает держаться определённой линии поведения.
Пламенный комсомолец в своих ликбезах ещё не проходил как опровергнуть подобный контр-вопрос от окопавшейся в рабочей среде контры, и собрание благополучно закрылось.
Вот руководство СМП-615 и решило, что проявит правильное уважение системе высшего образования в нашем государстве, если воткнут меня, носителя диплома о таком образовании, Заседателем Товарищеского Суда, которому требовался один Председатель и два Заседателя сроком на один год, до следующего отчётно-выборного профсоюзного собрания
На должности Заседателя, я открыл в себе затаившегося тирана, который выдвигал предложения самых драконовских мер пресечения. Потребовал, например, месяц одиночных (sic!) исправительных работ для штукатурши Трепетилихи в самых северных, мало обжитых местах территории базы СМП-615. И это при том, что для неё и день, считай что пропал, если за одну рабочую смену (плюс время на проезд в Нашей Чаечкой от вокзала и обратно) она не забалакает до комы двух-трёх коллег как минимум.
Конечно, дистанция от производственного корпуса до сторожки у ворот всего две сотни метров. А в сторожке днём сидит Свайциха и у той тоже язык кошками не обволóчен. И всё же суд не внял мне и вынес приговор снять Трепетилиху с должности бригадира штукатуров сроком на три месяца, что срезáло ей зарплату на десять рублей в каждый месяц наказания. И это она ещё дёшево отделалась, поскольку деяние её запросто могло раскрутиться на политический резонанс.
Суд восстановил следующая цепь событий:
Трепетилиха выглянула из оконного проёма 110-квартирной пятиэтажки, где уже шли отделочные работы, и увидела, что бухгалтерша СМП-615 идёт домой.
Ну а почему не идти? Живёт она На Семи Ветрах – идти не далеко, а время уже полпятого… Грубая ошибка бухгалтерши заключалась в том, что эта дура ответила на вопрос свесившейся из окна Трепетилихи: –« А шо ты там ото несёшь?»– имея ввиду целлофановый пакет в руках прохожей.
– Рыбу.
Слово «рыба» послужило детонатором. Трепетилиха всколонтырилась, собрала баб своей бригады и, с протяжными интонациями, оповестила их о несправедливом распределении жизненных благ, несмотря на эпоху развитóго социализма.
– Они в конторе там сидят! В добре, в тепле! У каждой сучки нагреватель под сракой! А мы тут на холоде загибаемось! А рыбу – им?! Всё, девчата! Собирайте мастерки, тёрки! Да ещё ж нагло так – «рыбу я несу!» А у нас шо? Семей нету?
Дело в том, что Наша Чаечка иногда привозил продукты из ОРСа, он же Отдел Рабочего Снабжения. Однажды когда мы были на 110-квартирном, туда доставились булочки, вполне даже свежие, а в следующий раз, но уже на 100-квартирный, минеральную воду в бутылках по 0,5 л.
Когда и что распределялось в административном корпусе СМП-615, понятия не имею, но на следующий день бригада Трепетилихи к работе не приступила, а это, как ни крути, забастовка.
Не знаю, рыбу ли им привезли или какой другой эквивалент, но штукатурные работы продолжились, а Трепетилиха пошла под суд. Наш. Товарищеский. Руководство СМП-615 не могла закрыть глаза на подобную вопиющесть с политической подоплёкой, особенно если зам главного технолога носит галстук с узором серп-и-молот. Что говорит о многом. Спору нет, мой шарфик украшали пять колечек под Кремлёвской башней и надпись «Москва-80», но мне выбирать было не из чего, а галстуков в Универмаге – завались! И в клеточку, и в полосочку, и даже в горошек.
По зрелому размышлению, нельзя не согласиться с мудростью отвода моего предложения о переводе Трепетилихи на базу СМП-615. Товарищеский суд принял верное решение. Держать её там – это игра с огнём на бочке с порохом. Привезли б там чего-то, от чего ей ничего не досталось, она б всю базу разнесла, осиротила бы ограду вокруг глубокой впадины воронки.
"Есть женщины в Русских селеньях..."
Без ложной скромности, следует отметить, что в сёлах Конотопского района есть бабы и покруче, их потенциал измерить можно только в мегатоннах, или даже по шкале Рихтера.
– Тю! Шо за за народ пошёл? Навалились всем селом – еле-еле одгавкалася...
А взять Володю Шевцова, который проходил у нас по делу о его неудержимости? Тот вообще бы в ссылку загремел, если б суд согласился с моим предложением.
Очень профессиональный сварщик, двадцать лет проработал на заводе «Красный Металлист». Чувствовался в нём какая-то наследственная интеллигентность. Может, оттого и чемергесил он по чёрному.
При взгляде на его чуть тронутые сединой рассыпчатые кудри, у меня всплывали ассоциации с Городом на Неве. Присутствовал у Володи какой-то флёр… ускользающее касание белых ночей Питера… ажурность фонтанов Петергофа… Но пил как безграмотная лошадь, особенно с получки.
На заседании суда, Председательствующий обрисовал такую картину: –«Сходим у вокзала, так Володя, пока до светофора дотелипает – уже готовый».
Ха! Пример пропагандистской подтасовки – от вокзала до светофора на Путепроводе-Переезде два гастронома, не считая павильон Встреча на привокзальной площади.
И тогда я предложил депортировать Володю в какую-нибудь сельскую местность, где коварные светофоры в соблазн не вводят невинность чистых души своим бесовским подмигиванием, и это лишит Володю повода накачиваться до газообразности.
Суд отклонил подобную бесчеловечность, а сам Володя на меня обиделся, хоть и не подал виду. И это жаль, мне таки не хватало его благовоспитанных манер «Идите Вас на хуй, пожалуйста!», и – враз повеяло лёгким бризом набережных нашей Культурной Столицы.
вверх-скок