самое-пресамое
финальное произведение

С Артуром Мкртчяном общаться мне, практически, не пришлось, слишком быстро всё произошло. Он вызвал меня, безработного сотрудника покойной газеты СОВЕТСКИЙ КАРАБАХ (впоследствии АЗАТ АРЦАХ), и дал мне должность аналитика-переводчика в Пресс-Центре при Верховном Совете НКР. Через вторые руки, я узнал, что человек он был жизнерадостный и немного странный, сам знайиш, мог ни с того ни с сего засмеяться, даже без свежего анекдота про Вартаника и Учительницу Марго.

Степанакерт окружён, полгорода в руинах, люди в подвалах живут, Карабах в блокаде а он, ни с того ни с сего, смеётся!

Но всё равно, я у него в долгу и всё ещё продолжаю анализировать. Забесплатно...

Кто Убил Артура Мкртчяна?

Чернявый из КАМАЗа не в счёт, а то можно скатиться до обвинений сплаву, из которого отлита пуля. Нет, убийца тот, кто говорит, кого убить, и вкладывает оружие в руки палача.

На тот момент борьбы за независимость Нагорного Карабаха — начало который положил щедрый дар Генерального Секретаря ЦК ВКП(б) Сталина данной части Закавказья, населённой Армянами, Советскому Азербайджану — Верховный Совет самопровозглашённой Республики Нагорный Карабах размещался в здании бывшего облисполкома, рядом с круглым сквером «Пятачок».

Пресс-Центр ВС НКР занимал одну комнату с одним окном, одной дверью и двумя здоровенными столами (да, составлены буквой «Т») на втором этаже направо. В штате числился глава пресс-центра, Гегам, его секретарша, Агавни, оператор профессиональной видеокамеры, Беник, и аналитик-переводчик, Сергей.

В комнате постоянно толпился густой сигаретный дым, вперемешку с корреспондентами мульти-национальной масс-медии, как группами, так и бесстрашными одиночками с фото- и видеокамерами, рюкзаками и прочим снаряжением для посещения горячих точек планеты.

Прибывали они, главным образом, из бывшего братского лагеря социализма, преобразившегося в свободные государства Восточной Европы,— убедиться, что старый страшила СССР кончился. Хотя даже и снаружи было уже видно, что великий Союз Победившего Социализма с Человеческим Лицом (чтобы не путать с моделью Шведской подделки или отвратительным ширпотребом Китайского производства, от Председателя Мао) хватила кондрашка, что он рухнул и распался, но интересно всё же посмотреть, как поживают Армяне Нагорного Карабаха. Те самые, что первыми поднялись против Советской машины террора, и собрались на массовые митинги, на главной площади Степанакерта перед зданием Областного Комитета КПСС.

Толпа заполнила площадь, люди скандировали «Тре-бу-ем! Тре-бу-ем!», они держали плакаты с рисунком стиснутого кулака, а в дополнение свои живые кулаки, над головами.

В целях соблюдения международных норм, предусмотренных для подобных случаев, Областной Исполнительный Комитет принял резолюцию об отправке в Баку и Москву петиций, с просьбой передать Нагорно-Карабахскую автономную область под юрисдикцию Армянской Советской Социалистической Республики. Ежедневные митинги на главной площади продолжались, но им был положен конец.

Причём для пресечения демонстраций в Степанакерте не применялись ни водомёты, ни слезоточивый газ. Явлению, неслыханному за все времена Советской власти, отпор был дан в другом городе.

Сумгаитская трагедия. Три дня и три ночи погромов в городе на расстоянии 36 километров, 42 минут, от Баку, столицы Азербайджана. Три дня убийств, изнасилований, сбрасывания людей с балконов их квартир, волочения трупов младенцев верёвочной петлёй, привязанной к мотоциклу, да что угодно.

Это было немыслимым, подобные зверства могли случаться лишь в далёкой Руанде или Джакарте, но не в нашей единой общей Родине. Три дня и три ночи геноцида, когда ломают дверь твоего дома, творят несказанные зверства над твоей семьёй, у тебя на глазах, прежде чем убить тебя на том основании, что твоя фамилия кончается на «-ян».

Причём в озверелых бандах тоже попадались «-яны», потому что Сумгаит, город молодых нефтяников, строился зэками и многие остались там же по окончании срока, в лучших традициях Советского градостроения: Зона закладывает основы будущих городов.

Когда экс-зэков и "химиков" спустили с цепи, множество Азербайджанских граждан примкнули к ним, другие Азербайджанские граждане укрывали своих соседей Армянского происхождения. Человечность и национальность — вещи разные.

После трёх дней и ночей выжидающего пребывания в полной боевой готовности, подразделения Советской Армии восстановили в городе порядок…

В конце того же года Михаил Горбачёв был избран первым Президентом Советского Союза, который тут же распался на множество независимых государств, потому что слишком много где люди начали скандировать «Тре-бу-ем!»

Короче, СССР рухнул, и Армянам Нагорного Карабаха пришлось защищать свою землю и жизни в войне за независимость, а всевозможные корреспонденты международной (в основном Европейской) масс-медии прибывали из Еревана (столица независимой республики Армения) в Степанакерт (столица самопровозглашённой, но так и не признанной Республики Нагорный Карабах) ночными вертолётами, чтобы их не обстреливали в полёте среди тумбов, приходили в пресс-центр и вручали свои визитные карточки Гегаму, который сваливал их в ящик своего стола, поверх залежей точно таких же кусочков бумаги.

Теми же ночными рейсами прилетали, но намного реже, активисты различных политических партий, что расплодились в регионах и столицах бывшего СССР, сколотить личный политический капитал, типа «Я даже в Карабахе был!»

В Степанакерте той поры ни гостиниц, ни ресторанов не было, зато сколько угодно артиллерийских и ракетных обстрелов и авиационных бомбардировок, так что посетители обеих категорий надолго не задерживались (кроме двухметрового блондина Викинга из Голландии, который заблудился в тумбах, и был захвачен Азербайджанской стороной, но через неделю его привезли в тот же лес, и показали дорогу в ближайшую Армянскую деревню, потому что представители масс-медии и международного сообщества направили властям Баку бурную ноту протеста на его счёт).

Чемпионом по продолжительности пребывания стал инженер из Москвы, который приехал просто навестить своих родственников. Он продержался в Степанакерте 10 дней.

Родители увезли его в Москву ещё ребёнком и, в ходе своей марафонской побывки, он иногда заглядывал в комнату Пресс-Центра, чтобы подтащить стул от стены комнаты к моему концу стола для подчинённых, и поболтать на Русском, который давно уже стал его родным языком, пока остальная Греко-Чехо-Голандо-Эстон-(да что угодно)-ская толчея грудились вокруг стола Гегама, курили свои сигареты и оживлённо галдели на Масс-Медийном… О! Прошу прощения! Голландец оказался некурящим.

В общем, инженеру хотелось собеседника без акцента, а его родственники не могли предоставить ему такое удобство. Хотя, возможно, имелись и скрытые причины тоже, потому что его мучил вопрос, которому он не находил ответа: — Зачем он тут? Вот и обратился ко мне за помощью, так сказать, специалиста. Аналитик ведь должен знать ответы, не так ли?

Случай развивался следующим образом: один из многих инженеров, на одном из многих Московских предприятий, почти автохтонный Московский Армянин, в конце рабочего дня мирно покидает производство через проходную, и получает неожиданное предложение сесть в ожидающую машину Волга чёрного цвета.

Отвозят в КГБ (его язык не привык ещё произносить это как "ФСБ"). В очень просторном кабинете ему вежливо предлагают навестить своих родственников в Степанакерте, сумма на дорожные расходы выделена, дирекция его завода уже подписала приказ о предоставлении ему отпуска на неопределённый период. А какое его задание? Никаких заданий, кроме как пожить у своих родственников, по которым он так скучал, с тех самых пор, как переехал в Москву, в возрасте четырёх лет.

И вот он тут, глотает чуждый ему сигаретный дым, заглядывает мне в глаза и вопрошает в общем гвалте: «Зачем?»

Два дня спустя после убийства Артура, он зашёл проститься, ему просемафорили вернуться в Москву и он уходит, унося в глазах недоумение: «Зачем?»

Для моего, сугубо личного, пользования, я дал ему рабочий псевдоним «Метеозонд», это такие воздушные шары, оснащённые аппаратурой для запуска в верхние слои атмосферы и регистрации текущих метеорологических условий в тех слоях.

Когда вернётся в Москву, его опять бесплатно покатают на вежливое собеседование в просторном кабинете. Ничего не значащий разговор о том о сём, потому что метеозонду незачем знать о данных, которые поставляют его записывающие устройства. А может и совсем кратким выйдет разговор, чистая формальность, сам знайиш, незачем углубляться в завершённую миссию. Молодец брюнет из Армянского КГБ! тьфу, пропасть! как бишь? Ну, КНБ, то есть, Комитет Национальной Безопасности независимой Республики Армения…

~ ~ ~

Идёт секретное заседание Верховного Совета Республики Нагорный Карабах. Нагорный Карабах в плотной кольце блокады, силы Азербайджана широко применяют ракетные установки ГРАД для артобстрелов Степанакерта, деревни, в упорных боях, переходят из рук в руки, нужно горючее, нужны боеприпасы… Особо тревожащая новость: Азербайджан пытается договориться о поставках тепловых ракет типа земля-воздух, тех самых, которыми СССР был изгнан из Афгана. Доставка топлива и амуниции вертолётами под угрозой.

(Как выяснилось позднее, покупателем выступала Чечня в их первой войне с Россией, но два эмиссара Чеченца были убиты в Лондоне агентом Армянского КНБ. Британской полиции удалось арестовать агента, однако в тюрьме он отравился цианистым калием, полученным в передаче хлеба от посетителя. «Я не хочу, чтобы пострадала моя семья, у КГБ слишком длинные руки».— Было его последними словами перед успешным использованием полученной дозы.)

Необходима «дорога жизни», срочно нужен «коридор», что свяжет Карабах с Матерью Арменией, а для этого нужно занять город Лачин, он контролирует 50-километровый отрезок шоссе до Армении.

И тут Артур засмеялся. Кому нужен Лачин? У нас Иран под боком. Открытие коридора в том направлении не потребует людских потерь. Так мы создадим коммуникацию с внешним миром, с Армянской Диаспорой…

Через полмесяца Артура не стало. Он захотел слишком много — самому решать, как бороться за независимость, а не исполнять указы из просторных кабинетов, заведомо ведущие на убой тысячи молодых парней.

Но Версия 3, она и в Карабахе — Версия 3.

Поэтому следующий, и. о. Председателя обратился в КГБ, чьи структуры не пострадали от обломков рухнувшего СССР, а стали наднациональными (несмотря на его переименование в бывших Советских республиках), сохранили единый и неделимый Центр и нетленные архивы КГБ.

Так что упомянутому и. о., скорее всего, вставили клизму от Большого Брата за такой небрежный подход к подбору аналитических кадров при Верховном Совете совершенно независимой Республики Нагорного Карабаха. Либо же, чтобы не катить под чересчур большую цацу, решение было принято на основании старой доброй ксенофобии.

Тем более что, как инородцу, мне следовало себя сдержаннее проявлять.

Тогда, тут все ударились в создание госатрибутики: сплошь министерства, законодательные собрания, гимн, флаг, тыры-пыры, ну, подошёл один за советом профи аналитика, но я ж от души давал, хотел, как лучше. «А есть ли у НКР шанс стать признанной?»

Да — легко; ты, как законодатель, создай такие мудрые законы, чтоб весь Азербайджан плюнул на своих правителей и прибежал бы просить у тебя Карабахского гражданства, а там и остальные подтянутся, от Москвы до самых до окраин.

Обиделся наверно, а я ж не шутил. Я ж ещё наивный был, верил в то, что говорю, не знал, что всё выльется в 35 министерств на 50 тыс. тягловых шей трудоспособного населения... Зря он обиделся.

В любом случае, меня сократили как экстравагантное излишество для условий мирного времени. Через неделю, на моём месте был создан аналитический отдел из 30 работников, который возглавил известный местный филателист, но очень умный.

И, разумеется, размер штата на этом не остановился, чтобы отвечать велениям времени, так как не все ещё родственники успели вернуться из эмиграции в Москве и Ереване...

Может, где-то в Англии чиновник — слуга общества, а у нас — это, гнида кровососная на теле народном. И не сколупнуть сучар — они на это давно учились...

~ ~ ~

Все стёкла в каждом из окон Государственного Университета были, безусловно, вдрызг, после всех тех бомбардировок. Однако три окна в кабинете Ректора восстановили, а все прочие затянули виниловой плёнкой. Ветер, вполне предсказуемо и запросто, все эти полупрозрачные заплаты прорвал, а как только он усиливался, виниловые клочья восторженно аплодировали своему герою, из каждой оконной рамы.

В аудиториях установили жестяные ящики печечек, а от них жестяные трубы на улицу, для которых зимой, по утрам, завхоз Университета выдавал старостам групп по два полена из сарая во дворе.

К середине второй пары печечки становились холодными как лёд, бездельные ржавые ящики с мёртвым пеплом, и девушки-студентки начинали жаловаться, что они тоже мёрзнут. Студенты-юноши, правда, не жаловались, по причине отсутствия, они мёрзли в траншеях на передовой, ну и что, что война кончилась?

И тогда я отдавал девушкам приказ: «Стройсь! По кругу шагом… Арш!» И они маршировали вокруг Печечки, скандируя то или другое упражнение из брошюрки сборника, жёлтого от дряхлости, изданного для вузов СССР в 1957 году.

А когда начинали ныть, что у них уже голова кружится от хождения по замкнутому кругу, я командовал: кругом! и шагом марш! В противоположном направлении.

Они хихикали, но подчинялись и скандировали дальше… Типа Перипатетической Методологии фельдфебеля Огольцова, однако помогала продержаться до простуженного трезвона в ветровейных коридорах.

Блин! Куда это меня повело опять?! Ага, вспомнил — дети цветы жизни...

* * *