Он повёл нас на свою квартиру, которую снимал в частном доме напару с Петюней Рафаловским, где я и расписал с ними «пулю». После чего они вышли проводить меня и Иру.
На узком тротуаре идти получалось лишь только по двое. Ира с Двойкой ушли впереди — он, в длинном кожухе и мохнатой шапке-малахай, казался медведем рядом с нею, в пальто прямого кроя и круглой вязанной шапочке. А мне пришлось идти с Петюней, сзади.
Поддерживать с ним разговор казалось выше моих сил, меня душила горечь, что не со мной она идёт. Но что же оставалось делать — устроить сцену? Оттаскивать Иру от Двойки? А и кто я такой? Потоптанный стадом Ахуля, в демисезонном пальто от Алёши Очерета. Не каждая позарится на такого, пусть даже она тебе и жена.
Площадное побоище не принесло мне особых повреждений, но каждый шаг бок-о-бок с овчинным кожухом Петюни, отдавался нестерпимой болью.
Он и Двойка дошли до самой площади, а оттуда провожали нас вниз, до моста возле Общаги, где нам таки удалось расстаться.
На прощанье, Двойка, учащённо затягиваясь сигаретой и пряча от меня глаза, изложил детали своей недавней случки с какой-то из БиоФачных прошмандовок, когда она облапила ногами его за бёдра, а он, при этом, таскал её по комнате, ухватив за титьки.
Меня буквально оглушила эта быдлячья самореклама самца-победителя. Таким я бы не стал делиться даже при его лоханках. Мудак ёбаный...
Оставшуюся часть пути на Красных Партизан, Ира ни разу не взяла меня под руку, и всё больше отмалчивалась. Пришлось и мне заткнуться.
Желательно вычеркнуть из рыцарского кодекса непрошеные извинения перед незнакомками...
~ ~ ~
И всё же руководство СМП-615 изыскало способ сгладить, хотя бы отчасти, факт наличия в нём каменщика с высшим образованием. Меня назначили заседателем товарищеского суда.
Суды этой инстанции рассматривали правонарушения, не вошедшие в свод статей уголовного кодекса, а если всё же предусмотренные там, но не слишком тяжко наказуемые, если хулиганство, то мелкое, а кража, опять-таки, по мелочам. Товарищеский суд это, скорее, мера морального воздействия, чем воздаяние по всей строгости.
Заседатель товарищеского суда — должность неоплачиваемая, и на неё избираются голосованием. Однако не всегда возможно провести отчётливую грань между избранием и назначением.
Слова «кто за?», произносимые на собрании профсоюза — это даже не вопрос, обращённый к присутствующим, а скажем, закреплённый целенаправленной муштрой — сигнал трубы, что нужно поднять руки. Безоговорочное единогласие является отличной демонстрацией вторичного рефлекса, такой же доказательной (но не настолько омерзительной), как трубки, вшитые собакам Павлова, чтоб капали через стекло слюной.
И точно такая же рефлексология повторяется на комсомольских собраниях. Правда, за годы моей трудовой деятельности в СМП-615, там случилось ровным счётом одно такое собрание, по причине нагрянувшего инспектора из горкома комсомола.
Глубоко сомневаюсь, что он явился в актовый зал, на втором этаже административного здания базы СМП-615, по свой доброй воле, скорее послали проверить и доложить, каким ключом бьёт задорная жизнь молодёжи в возрасте до 28 в сфере строительства. Поэтому "Нашей Чаечке" пришлось сделать неурочный объезд объектов, и отвезти нас на базу. Однако осознание, что едем не за получкой, заметно притупило наш рефлекс, заложенный поездками в том же направлении в такое время дня.
Комсомольского кадра настолько удручило полное отсутствие наималейшего отклика на самые актуально-животрепещущие вопросы современности, среди пассажиров доставленных отсидеть собрание бесплатно (которое катастрофически скоропостижно катилось к своему завершению), что он, ломая условности, задал экзотический вопрос: «Да что ж вы такие пассивные?»
При этих — не привитых дрессировкой — звуках, народ просто не знал, что им с руками делать.
Тут уж мне пришлось подняться и обуздать его эмоции, риторически: «А кого, любезнейший, начнут вести активные, если пассивных изведёте?» Всё-таки, этот грёб… то есть… свободный диплом обязывает держаться определённой линии поведения.
Пламенный комсомолец-проверяющий ещё не проходил в своих ликбезах, как опровергнуть подобный контр-вопрос от окопавшейся в рабочей среде контры, и собрание благополучно закрылось...
Вот руководство СМП-615 и решило, что проявит правильное уважение к системе высшего образования в нашем государстве, если воткнут меня, носителя диплома о таком образовании, Заседателем Товарищеского Суда, которому требовался один Председатель и два Заседателя сроком на один год, до следующего отчётно-выборного профсоюзного собрания
~ ~ ~
На должности Заседателя, я обнаружил в себе затаившегося тирана, который выдвигал предложения самых драконовских мер пресечения.
Потребовал, например, месяц одиночных (sic!) исправительных работ для штукатурши Трепетилихи в самых северных, мало обжитых местах территории базы СМП-615. И это при том, что для неё и день, считай что пропал, если за одну рабочую смену (плюс время на проезд в "Нашей Чаечкой" от вокзала и обратно) она не забалакает до комы двух-трёх коллег, как минимум.
Конечно, дистанция от производственного корпуса базы СМП-615 до сторожки у ворот — всего две сотни метров. А в сторожке днём сидит Свайциха, и у той тоже язык кошками не обволóчен. И всё же суд не внял мне, но вынес приговор снять Трепетилиху с должности бригадира штукатуров, сроком на три месяца. Что срезáло ей зарплату на десять рублей в каждый месяц наказания.
И это она ещё дёшево отделалась, поскольку деяние её запросто могло раскрутиться на политический резонанс.
Суд воссоздал следующая цепь событий:
Трепетилиха выглянула из оконного проёма 110-квартирной пятиэтажки, где уже шли отделочные работы, и увидела, что бухгалтерша СМП-615 идёт домой.
Ну а почему не идти? Живёт она На-Семи-Ветрах, то есть, идти недалеко, а время уже полпятого…
Грубая ошибка бухгалтерши заключалась в том, что эта дура ответила на вопрос свесившейся из окна Трепетилихи: «А шо ты там ото несёшь?»— имея ввиду целлофановый пакет в руках прохожей.
— Рыбу.
Слово «рыба» послужило детонатором. Трепетилиха всколонтырилась, собрала баб своей бригады и, с протяжными интонациями, оповестила их о несправедливом распределении жизненных благ, несмотря на эпоху развитóго социализма.
— Они в конторе там сидят! В добре, в тепле! У каждой сучки нагреватель под сракой! А мы тут на холоде загибаемось! А рыбу — им?! Всё, девчата! Собирайте мастерки, тёрки! Да ещё ж нагло так — «рыбу я несу!» А у нас шо? Семей нету?
Дело в том, что "Наша Чаечка" иногда привозил продукты из ОРСа, он же Отдел Рабочего Снабжения. Однажды, когда мы были на 110-квартирном, туда доставились булочки, вполне даже свежие, а в следующий раз, но уже на 100-квартирный, минеральную воду в бутылках по 0,5 л.
Когда и что распределялось в административном корпусе СМП-615, понятия не имею, но на следующий день бригада Трепетилихи к работе не приступила, а это, как ни крути, забастовка.
Не знаю, рыбу ли им привезли, или какой другой эквивалент, но штукатурные работы продолжились, а Трепетилиха пошла под суд. Наш. Товарищеский.
Руководство СМП-615 не могла закрыть глаза на подобную вопиющесть с политической подоплёкой, особенно если зам главного технолога носит галстук с узором серп-и-молот. Что говорит о многом.
Спору нет, мой шарфик украшали пять колечек под Кремлёвской башней и надпись «Москва-80», но мне выбирать было не из чего, а галстуков в Универмаге — завались! И в клеточку, и в полосочку, и даже в горошек.
По зрелому размышлению, нельзя не согласиться с мудрым отклонением моего предложения о переводе Трепетилихи на базу СМП-615. Товарищеский суд принял верное решение. Держать её там — это игра с огнём на бочке с порохом. Привезли б там чего-то, от чего ей ничего не досталось, она б всю базу разнесла. Осталась бы одна осиротевшая бетонная стена, вокруг глубокой впадины воронки.
"Есть женщины в Русских селеньях..."
Без ложной скромности, следует отметить, что в сёлах Конотопского района есть бабы и покруче, их потенциал измерить можно только в мегатоннах, или даже по шкале Рихтера.
— Тю! Шо за народ пошёл? Навалились всем селом — еле-еле одгавкалася...
~ ~ ~
А взять Володю Шевцова, который проходил у нас по делу о его неудержимости? Тот вообще бы в ссылку загремел, если б суд согласился с моим предложением.
Очень профессиональный сварщик, двадцать лет проработал на заводе «Красный Металлист». И вот чувствовалась в нём какая-то наследственная интеллигентность. Может, оттого и чемергесил он по-чёрному.
При взгляде на его чуть тронутые сединой рассыпчатые кудри, у меня всплывали ассоциации с Городом на Неве. Присутствовал у Володи какой-то флёр… ускользающее касание белых ночей Питера… ажурность фонтанов Петергофа… Но пил, как безграмотная лошадь, особенно с получки.
На заседании суда, Председательствующий обрисовал такую картину: «Сходим у вокзала, так Володя, пока до светофора дотелипает — уже готовый».
Ха! Пример пропагандистской подтасовки — от вокзала до ближайшего светофора, на Путепроводе-Переезде, два гастронома, не считая павильон "Встреча" на привокзальной площади.
И тогда я предложил депортировать Володю в какую-нибудь сельскую местность, где коварные светофоры в соблазн не вводят невинность чистых души, своим бесовским подмигиванием, и это лишит Володю повода накачиваться до газообразности.
Суд отклонил подобную бесчеловечность, а сам Володя на меня обиделся, хоть и не подал виду. И это жаль, мне таки не хватало его благовоспитанных манер: «Идите Вас на хуй, пожалуйста!», и — враз повеяло лёгким бризом набережных нашей Культурной Столицы.
вверх-скок