Сардины на полках. Вкус чувствуется почти даже взглядом. Сэндвич? Ветчина из потомков племенного отбора и ухода. Тушёнка. Что за дом без мяса Сливви? Неполон. До чего ж дурацкая реклама! Печатать такое под извещениями о смерти. Корни слив тянут соки. Тушёное мясо Дигнама. Людоеды приправили б лимоном и рисом. До чего просолился этот белый миссионер, однако. Как шпигованная свинина. Выжидают пока вождь полакомится почётным куском. Жестковат небось от многократного употребления. Среди жён вождя свара за честь удостоиться первой испробовать эффект. Жил-был старый негр-царёк. Он, это самое, и слопал это самое у преподобного МакТриггера. А с ним – обитель блаженства. Бог его знает, что за рецепт. Плевру, требуху, трахеи скручивают и измельчают. А мяса в нём днём с огнём. Маца. Не сочетать мясо и молоко. Теперь это называют гигиеной. Йом Кипур пост по весне, прочистить утробу. Мир и войны зависят от пищеварения у кого-то. Религии. Рождественские гуси и индюшки. Избиение невинных. Ешь, пей и взвеселяйся. Потом хирургические палаты битком. Забинтованные головы. Сыр переваривает всё кроме себя самого. Могучий сыр.
– Найдется у вас сэндвич с ломтем сыра?
– Да, сэр.
Неплохо бы ещё пару оливок, если у них есть. Итальянские мне нравятся. Добрый бокал бургундского отгонит. Притупит. Салату следует быть прохладным как огурец. Том Кернан умеет заправить. Вложить туда смак. Чистое оливковое масло. Милли мне тогда сготовила котлету под стебельком петрушки. Взять одну испанскую луковицу. Бог создал пищу, а чёрт поваров. Уха из морского чёрта.
– Жена здорова?
– Вполне, спасибо… Значит, сэндвич с кусочком сыра. Горгондола есть у вас?
– Да, сэр.
Носач Флинн отхлебнул свой грог.
– Поёт где-нибудь нынче?
Глянь на его губы. Мог бы свистнуть в собственное ухо. И вдобавок торчат на манер обезьяньих. Об музыке он. Смыслит в ней не больше извозчика. Но лучше сказать ему. Не повредит. Бесплатная реклама.
– У неё ангажемент на большое турне в конце месяца. Слыхали, наверно?
– Нет. О, это замечательно. А кто устроитель?
Продавец подал.
– Сколько с меня?
– Семь пенсов, сэр… Благодарю, сэр.
М-р Цвейт нарезал свой сэндвич ломтиками. От МакТриггера. Легче чем те плюшки-пышки. И пятьсот его жен, все до одной, потом балдели наперебой.
– Горчицы, сэр?
– Благодарю.
На каждый из ломтиков он посадил рядок желтых капель. Наперебой. Вот так. Он всё большал, большал и большал.
– Устраивает кто? – переспросил он. – Ну, это задумано, как компания, понимаете? Долевые взносы, доля из прибыли.
– Ага, вспомнил, – сказал Носач Флинн, засовывая руку в карман, поскрести в яйцах. – Кто это мне говорил? Ухарь Болан тоже в доле, нет?
Теплый удар воздуха, жар горчицы окатили сердце м-ра Цвейта. Он поднял глаза и встретил желчный взор часов. Два. В трактирах их подводят на пять минут вперёд. Время идёт. Стрелки движутся. Два. Ещё нет.
Его диафрагма заныла, потом поднялась. Опала, защемила продолжительней, жаждуще.
Вино.
Он вдохнул-вхлебнул живительного сока и, настоятельно упрашивая горло скорее пропустить, с аккуратностью опустил бокал на стойку.
– Да, – сказал он. – По сути, он это и организовал.
Бояться нечего. Тупица.
Носач Флинн подшмыгнул и почесался. Блоха пирует.
вверх-скок