великие творения
                   былого

– Про двуглавого осьминога, одна из голов, куда запамятовали сойтись концы света, а у второй шотландский акцент. Ну, а щупальцы…

Они прошли за спиной м-ра Цвейта вдоль бордюра. Борода и велосипед. Юная женщина.

А вот тут тебе и этот. Ну, уж действительно совпадения: второй раз. Предстоящие события отбрасывают свою тень перед собой. Одобрение выдающегося поэта м-ра Тео Рассела. А с ним наверно Лиззи Твиг. А. Э.: это что обозначает? Инициалы, наверно. Альберт Эдвард, Артур Эдмунд. Альфонсус Эб Эд Эл, эсквайр. Что это он говорил такое? Концы света с шотландским акцентом. Щупальцы: осьминог. Что-то оккультное: символизм. Только вперёд. А она всё это заглатывает. И словечка не проронит. Для помощи джентльмену в литературной работе.

Взгляд его последовал за высокой фигурой в домодельном, борода и велосипед. Сбоку внимающая женщина. Возвращается из вегетарианской. Лишь отвары да фрукты. Бифштекса не едят. Если съешь, взгляд убиенной коровы будет преследовать тебя через всю вечность. Говорят, полезно. Потом бздишь и ходишь жидким. Пробовал. Бегаешь весь день. Как от копчёной селедки. И снится всякая муть. Почему-то блюдо, что мне у них тогда подали, называется орехштекс. Орехорианцы. Фрукторианцы. Чтоб ты подумал, будто ешь рамштекс. Чушь. Да ещё и пересолено. Готовят на соде. Всю ночь хлебаешь из-под крана.

Чулки у неё сбежались на щиколотках. Терпеть не могу: безвкусица. Весь этот литературно-эфирный люд. Грёзы, туманы, символы. Они – эстеты. Не удивлюсь, если пища, на которую смотришь, вызывает соответственные мозговые волны, поэтические. Взять, к примеру, кого-нибудь из полисменов, на которых рубахи преют от ирландской похлёбки; из такого и строчки не выжать. Они без понятия, шо оно ващще такое – поэзия. Необходим настрой.

Он пересёк угол к Нассау-Стрит и встал перед витриной Йитса и Сыновей, прицениваясь к биноклям. Может заскочить к старине Харрису и поболтать с молодым Синклером? Добропорядочный малый. Наверно, вышел уже на ланч. Надо б отдать, чтоб отладили мой старый бинокль. Герцевы линзы, шесть гиней. Немцы пробиваются повсюду. Продают со скидкой, чтоб перехватить торговлю. В бюро забытых вещей на вокзале куча биноклей. Диву даёшься, чего только не забывают люди в поездах и гардеробных. О чём они думают? Даже женщины. Невероятно. В прошлом году, как ехал в Эннис, пришлось подобрать сумку той фермерской дочки и передать для неё на лимерикском разъезде. Или ещё невостребованные деньги. А бинокль можно проверить на тех маленьких часах под самой крышей банка.

Веки его чуть приспустились по радужной оболочке. Не видать. Если представить, что они там, то почти видятся. Нет, не различаю.

Он развернулся и, стоя между тентами, вытянул правую руку к солнцу во всю длину. Давно хотел попробовать. Да: полностью. Кончик его мизинца прикрыл солнечный диск. Должно быть фокус пересечения лучей. Будь на мне тёмные очки. Интересно. Обсуждали пятна на солнце, когда жили на западном конце Ломбард-Стрит. Это ведь жуткие взрывы. Нынешний год произойдёт полное затмение: под осень где-то.