8. Безвыходных положений не бывает

Ну, и? А теперь куда?

Двумя этажами выше, финальный лестничный пролёт упрётся в дверь, подпоясанную засовом с пряжкой из весомого висячего замка. Тупик. Безнадёжный. Наглухо.

И о том же свидетельствовала кривая надпись — жёлтым пшиком спрея, — которую оставил несостоявшийся крышепроходец из рядов подрастающей шпаны.

Поперёк листового металла в дверной конструкциине не только непредвиденной, но и неодолимой преграды, этот юный, но уже познавший горечь рухнувших планов, романтик оглашал всех (как знать, возможно, и самоё себя, в том числе) исследователей, достигших данного предела:

«А хуй ты угадал!»

Для окончательной доходчивости, надпись сопровождалась мастерски исполненным наброском (масштаб 1:5, в стиле позднего Пикассо) среднего пальца, отставленного общеизвестно пресловутым жестом.

Виту приходилось уже знакомиться с тупиковым ландшафтом и картиной неизвестного современного автора, вследствие лечебно-оздоровительного косяка.

Марихуана из Марокко пробудила тогда дремавший в нём дух вдумчивого искателя приключений и нежного природолюбца. И вот они втроём — он и та пара свеже пробуждённых (хотя теперь он затруднялся вспомнить, кто первый начал) бросили вызов альпинизму и позвали друг друга в долгий, винтообразный путь — вперёд наверх, а там конечно наши горы, они помогут нам! — по лестничным пролётам, без единого питьевого источника на протяжении всего маршрута.

Он запросто мог умереть от жажды в достопамятно изнурительном и бесконечном переходе по немотивированно крутым лестничным маршам…

Однако добрёл-таки, уже в одиночку, до самого конца, где от всей души разделил переживания социопата-малолетки и преисполнился солидарности с жёлтой надписью, что заменила свет в конце туннеля, пусть хоть и скособоченная, но воплощённая чистосердечность.

. . .

Классическая мышеловка в натуральную величину — вот как называется расклад, в котором оказался он, после нежданного звонка.

Вызвать лифт и просто уехать вниз не получалось — взломщик, стоящий на стрёме перед дверью в квартиру Вита, перехватит лифт, и дуло его ствола подмигнёт беглецу своей дыркой, иронически: «Куда намылился, парниша?»

Похоже, пророчество малолетки начало сбываться, куда ни дёрнись — вилы.

«Хуй ты угадал!», – беззвучно процитировал и ещё раз согласился Вит, покуда гул адреналина и тишь отчаянья переполняли, своей немыслимою смесью, его кровеносные сосуды и всё, что только подвернётся… заодно уж... напоследок...

Лёгкое прикосновение руки к его плечу чуть не исторгло из него рявк затравленного зверя и, одновременно, испуганный подскок на месте.

Нет! Он сдержался. Закаменев загривком, Вит сторожко обернул свой лоб, в мгновенно выступивших капельках испарины, и взгляд его, вытаращенный из-под внезапно взмокшего лба, различил овал юного лицо в обрамлении копны рассыпчатых кудряшек.

Изящно длинный палец, прижавшись поперёк мягких губ, при---------------------ывал к сдержанности, на фоне распахнутой двери в квартиру, за её спиной.

Кудряшки встрепенулись — она качнула головой в сторону входа, безмолвным приглашением.

Вит не раздумывая последовал за нежданной богиней из машины.

. . .

(**Примечание:

Фактически, в театре древних греков на этой должности держали бога мужского пола: Deus ex machina. Сексизм не вчера родился.

Неприглядное явление, бесспорно, но, с учётом глубинно застарелых истоков, «на раз-два-три» от него не избавишься, это вам не самодержавие свергать.

И сколько бы взращённый на греческом фундаменте Запад ни кичился раскрепощённостью курочек в своих гинекеях, родимые пятна несводимы.

Так что же ожидать нам от Востока, от стойких правоверных с их мечтами о гареме, персональном и беспрекословном?

Ха! Гарем и гинекей на «г», прикинь — до чего совпало! Как же близки они: Восток и Запад...

Впрочем, из такой овчинки бестселлер не скроить. Оставим же материал месье Дидероту или же, для патриотичности, Толстому — тоже любитель многострочных доводов рассудка…

Хотя нет, не след сиятельство их беспокоить, при достохвальной склонности к увещевающим проповедям, основной конёк графа — это антиалкоголизм…

Вот простачьё, а? Погонят пацанов на убой в джунгли Вьетнама или в Бахмут, а после тискают брошюрки для борьбы с массовой наркозависимостью.

 А что с них взять? Они спокон веков телегу в лошадь запрягают… Потому и пришлось Лёвушке зарыть Богом ему выданный талант в навозную кучу благонамеренного пропагандизма...

Да и к тому же аудитория нынче далеко не та. Их Тwitter так намуштровал и образумил, что мысль, которая длинней 280 печатных знаков, никак, да хоть ты вы… сушись, в головку не укладывается — теряют нить болезные.

Но барин-то изволит затяжными периодами шпарить, кои впихнуть в столь, блин, прокрустовы стандарты и думать не моги!

Пущай ужо подремлет старичок. Не замай!

 Всё это хорошо, да? Ты умный, да? А не следишь, что течение рассказа иссякло, как Евфрат. Но ты всё знай себе щебечешь, грёбаный энвайронменталист!

Ох-ох, прошу прощения — за мной читатель! Без промедленья переступим же порог жилища юной избавительницы…

Или подставы? нынче в этом жанре сюжетом правят боты ChatGPT, всяко может обернуться… ну ладно, по ходу разберёмся, смелее же — вперёд!

Во избежание судьбы Евфрата, где и мурашка уж коленки не замочит…)

. . .

Они вошли в прихожую и, на осторожный щёлк замка, из комнаты в глубине квартиры донёсся голос:

– Что там, Лия?

– Посыльный с пиццей перепутал этажи, тётушка.

– Эта молодёжь год от году глупее! Иди закрой окошко, мне что-то зябко! – прозвучал всё тот же требовательный голос.

– Иду, тётя! Уже иду!

Невольно и неудержимо, правый глаз Вита впритирку приложился к чуть выпуклой стекляшке дверного глазка. Ладони, широко вразброс, приникли к строго вертикальной плоскости двери с тем же чувством, что переполняет вас, когда прикладываете свои к выпуклому боку личного пикапа или порша, а полицейский, потрясая пистолетом, кричит: «Держите руки на виду, сэр! чтоб я их видел! Сэр?!»

Два человека, окутанные странным молчанием глубин едва доступных водолазам, пересекли площадку за герметичной дверью декомпрессионной барокамеры. В четыре глаза, два колючих взгляда аквалангистов без масок, с пушками наизготовку, насторожённо прощупывали ситуацию на дне, проплывая, беззвучно, как в немом кино, по ту сторону и глазом не моргнувшего глазка, — исчезая из поля зрения Вита.

Он отёр взмокший лоб и обернулся лицом к лицу Лии.

– Тсс! – шепнула девушка и тоже обернулась к нему, но спиной, чтоб гибкою походкой молодой пантеры зашагать к ближайшей комнате налево.

Она не оглянулась, не пригласила следовать за ней. Как будто у него оставался выбор!

Зайдя в помещение, девушка сбросила с плеча коричневую сумку на покрывало аккуратно застеленной кровати и тут же вышла.

. . .

Это была небольшая спальня особы не слишком склонной к яркому декору. Взгляд не встречал тут лощёных постеров-плакатов на любителя отвязной жути либо исполненных слащаво фальшивой грациозности — цапануть фанатов сентиментального томления.

Но вместе с тем, особа не чужда была наклонности привнести свой личный вклад в оформление жилища и явно знала толк в поп-арте. Именно об этом свидетельствовала композиция из лазерных стандартных дисков (да, легендарные DVD-RW по 4.7 GB! какой антиквариат!) направо от постели.

Квадрат стены площадью в два метра плотно покрывали ряды их светло-сияющих кругов, бок о бок. Посаженные на клей, они несли лёгкую аллюзию на тему рыцарских доспехов или же боевой попоны его скакуна, в чешуйчатой броне.

Лия вернулась очень скоро.

Она прикрыла дверь, обернулась и выжидательно, чуть прикусив нижнюю губу, поглядывала на него. В лице её промелькивало что-то знакомое, но Вит никак не мог припомнить, что именно, или когда и где. В попытке снять неловкость, он неумело улыбнулся.

– Привет! – сказала она, – наконец-то! У тебя получилось!

Всё той же неотразимой походкой, она прошла и села на стул возле окна.

– Мы встречались где-то? – Чуть поколебавшись, спросил он и опустился на второй из пары стульев, присутствовавших в спальне.

– А то! Целых два раза. В лифте.

– А! Ну конечно! То-то я смотрю… – покачал он головой с укоризной своей негодной памяти. Теперь он точно вспомнил.

Она с признательностью кивнула за припоминание.

– Я всякий раз думала: «Пусть он улыбнётся, ну, просто улыбнётся мне, и я заговорю с ним. Вот возьму — и заговорю!» Но ты казался чересчур задумчивым, и это тебя постоянно выручало: я не хотела отвлекать.

– Но как получилось… там на площадке? Я не услышал, что ты отпираешь дверь.

– Я уже почти ушла, но тётя Сильва меня позвала на минутку. Укрыв её одеялом, я вернулась к уже открытой двери. Как раз вовремя, чтобы увидеть твою наёженную спину. Всё очень просто. Откуда в тебе столько подозрительности, Вит?

– Что-о!? – вскричал он с неутаимой опупелостью.

– Круто, правда? Видел бы ты сейчас своё лицо!. Не шарахайся. Когда ты выпроваживаешь своего дружка, он временами так тебя благодарит, что пара этажей снизу и сверху знают, что где-то тут живёт какой-то Вит. Однажды я даже засекла, с кем именно он стал такой счастливый, что даже лыка не вязал. У тебя дома самогонный аппарат?

– Ты очень умна, Лия. Но выходить в тот момент на площадку... шаг подозрительно неосмотрительный. Почему ты мне помогла... спасла меня?

– Наверное, влюбилась... ещё с прошлого года. Вот почему. А теперь рассказывай — что всё это значит?

– Вот это я и сам хотел бы знать...

* * *