24. Так снизошло всеведение

...луна уплывала прочь по небу сопровождаясь моим безотрывным взглядом покуда глаза единственное во мне что не лишилось способности двигаться могли следовать за нею до упора в края своих орбит и вместо неё им осталось лишь зрелище игольных проколов сквозь тёмно-лиловую твердь небес в которые изливалась влажное мерцание звёзд струящихся тихим несмолкающим плеском

. . .

распростёртый лицом вверх я парил на своей занемелой спине над болью от которой уже отделился но всё ещё ощущал то нестерпимо острой то чуть смягчаемой журчанием воды в ручье бегущем через болота Йоркшира и тут я вспомнил вдруг матушку в белом чепце и взмах её руки и зов «Джимми, сынок!» и сочную зелень волнистых холмов рассеченных рёбрами каменных изгородей и небо пасмурного дня над церковью нашей деревни и невидимое но постоянно ощутимое присутствие моря там за холмами

. . .

море стало моею жизнью а корабль домом моим от матроса до капитана пролёг курс нелёгкой карьеры пришла слава картографа открывателя Южных Морей с поручением от Королевского Общества найти континент Терра Аустралис который так нигде и не встретился но зато я принёс неведомые острова и новые земли и множество новых подданных под сень Британского Флага и Короны приплывал к берегам с племенами людей тёмнокожих диких жестоких самым жутким явился ритуал человеческого жертвоприношения исполненный на моих глазах во второе из моих плаваний для исследования далёкого полушария и на острове открытом тремя годами ранее ждала меня неожиданность что на празднестве в честь нашей повторной встречи в жертву принесут человека

. . .

и действительно принесли на песчаную площадь меж хижин в жаркую тень деревьев принесли словно князя возлежащего на носилках без каких-либо пут воспрепятствующих сопротивлению от него же ни мольбы ни протестов на вопрос мой Омайи мне пояснил что бедняга идти не способен ни даже сидеть каждая кость в его теле мелко раздроблена не затронут лишь череп и всю минувшую ночь был оставлен лежать он в ручье с камнем под головой дабы не захлебнулся пока тело и дух очищаются а затем под общее пение и мерный бой барабанов ринула кровь из горла под слепяще белым ножом барабаны забили громче и жертве вспороли живот дабы выплеснуть вон потроха после этого перешли мы в хижину Короля где бисером и безделушками я одаривал Его Величество и семью его всем на радость а снаружи растекался и ширился сладкий дух жареной плоти но я отклонил приглашение участвовать в их застолье сославшись на резь в желудке ослабевшем за долгий путь по морским просторам

. . .

это всё так живо припомнилось мне сейчас в моё третье плавание и вспомнилось также утро вчерашнего дня и наша схватка с туземцами возле шлюпки на берегу в набегающих волнах прибоя вот уж близок рассвет гаснут звезды одна за другой навсегда и теперь я всеведущ мне известно даже что станет главным яством на пиршестве у короля сегодня...

* * *