16. Скамеечное знакомство

Резкая посадка завершилась парой подскоков, по инерции, продолжавших направление прерванного полёта.

После секундной паузы, воробей вдруг разом повернулся влево и, порывисто подёргивая крепким клювом, просканировал близлежащие  секторы обзора, высматривая — что тут не так лежит? Затем, крутнувшись на сто-восемдесят, он и там поискал оснований своему мимолётному рейду, явно с целью подкрепиться доступным фуражом.

Неровный край чётко очерченной тени неслышно подползал к птице сзади.

Всполошённый взлёт оставил позади невидимое завихренье воздуха, взбитого взмахом уже упорхнувших крыл.

– Не занято?

Безмолвным отрицательным покачиванием головы, Вит подтвердил предположение незнакомца.

Тот опустился на скамью, не посягая на пределы личного пространства Вита.

Хмм, вдумчивый мужик — умеет адекватно реагировать на вежливость реакции...

– Для конца октября малость жарковато, – собеседовательно заметил присоседившийся. – Как вы считаете, Вит?

Вит кратко присвистнул, не то, чтобы негромка, а вообще беззвучно, потому что свистел про себя, надеясь вместе с тем, что бесстрастный вид его лица — он одевал эту маску при игре в покер, а также по ходу общения с незнакомцами — не дрогнул и на йоту, ни на полмикрона, при этом совершенно безобидном замечании по поводу погоды.

Замедленно, он обернул лицо к задумчивому профилю налево.

– Нет, мы незнакомы, – ответил, с неуловимым отголоском сожаления, мужчина на неспрошенный вопрос, всё так же глядя прямо перед собой, – иначе бы вы помнили.

– А я должен помнить? Так вы сказали вас — как, бишь, зовут?

– О, прошу прощения, я не представился. Для взаимоуравновешенности, можете называть меня — Лит. И чем же вы занимаетесь? Я имею в виду вашу основную профессию.

– Орнитолог.

Ответ прозвучал резковато, поскольку Вита, в данный момент, как-то не тянуло на вежливые витийства чересчур изысканных манер.

– Авгур, стало быть? Птичек считаете?

– Примерно что-то вроде.

Это не имело значения. Своими репликами он просто тянул время, в ожидании решительного хода, который, волей-неволей, раскроет к чему всё это клонится, в конце концов. Пускай раскроется конкретно, без всяких игр в кошки-мышки.

. . .

Тот факт, что Вит жив до сих пор, доказывал: никто из основных игроков — ни работающая на правительство Контора, которая прочёсывает глубины мыслей подуманных людьми, ни анонимные силы противодействия, что дали Лексу шанс сорваться с госкрючка и очень кратко, но вовремя предупредить Вита, а также никакая, гипотетически возможная,  третья сторона — не стремились избавиться от него. Пока что. Так за кого играет этот птах?

– Знаете, они просто не могут не болтать, все эти птицы. Вы только представьте — одна сорока сказала синей сойке, повторяя сплетни малость сдвинутой кукушки, будто вы всё ещё держите 2ТВ карту от мистера Тейлора, он же Лекс. Ну, разве не смешно?

Вит нервно кашлянул, но продолжал хранить молчание.

– Ах, бросьте! На мне нет микрофона — это не мой оперативный уровень.

В первый раз, по ходу их совместного сидения на скамье, человек обернулся к Виту, лицом к лицу.

Вит заглянул в серые глаза самого обычного, усталого, среднестатистического «лица в толпе» и — поверил. Затем он отвёл взгляд, и посмотрел вдоль песчаной дорожки аллеи.

Метров за двадцать от них, стоял верзила размером с центрального нападающего университетской команды по футболу, который вглядывался, довольно убедительно, в никуда.

Быстрый взгляд в противоположном направлении подтвердил присутствие левого полузащитника из той же команды, и ростом в такие же пару метров.

Прикид на обоих был из недешевой коллекции для идущих вгору бизнесменов.

Вит не стал удостоверяться, что и правый полузащитник за его спиной носит не менее  блестящие туфли и модный галстук, чётко занимая позицию, которая обеспечивала нахождение его, Вита, в центральной точке площади равностороннего треугольника.

Поскольку он уже не сомневался в отсутствии микрофона под одеждой своего собеседника, оглядываться не имело смысла...

– Вы мне нравитесь, Вит, – заговорил Лит, – платонически. Чистое искреннее чувство. Поэтому я здесь в данный момент. Моя цель — предупредить вас. Карта памяти,  которая вас заинтересовала, это не просто накопитель для копирования файлов. Это часть довольно сложной компьютерной программы. И она непрерывно работает. То, что может показаться вам сохранёнными файлами, на самом деле непрестанно меняется. Как записи в огромной базе данных. Этот процесс вносит глобальные изменения в общую систему, частью которой стали теперь и вы, сами того не желая.

Для наглядности, вспомните бетонный Саркофаг на месте Чернобыльской атомной станции. Он служит «крышкой» на «кастрюле ядерного синтеза», что булькает, год за годом, десятилетиями, в необратимой и неостановимой реакции, производящей всё новые и новые, Бог знает какие, элементы. Процесс этот бесконтролен и давно покинул пределы Периодической Таблицы.

Так вот, карта, что оказалась у вас в руках, не радиоактивна, но она составная часть ещё одного процесса, запущенного любознательностью людей. Процесс настолько же неуправляем, как и кипящее в Саркофаге варево. Называйте это ящиком Пандоры или Джинном из бутылки — воля ваша. В любом случае — добро пожаловать на борт, Вит.

И, возвращаясь к обещанному предупреждению, — отныне, друг мой, просчитывайте каждый свой дальнейший шаг.

Мужчина умолк и вздохнул, отстранённо нахмурившись.

Вит понятия не имел как отреагировать на нежданный брифинг. Он запрокинул голову, жмурясь навстречу ярким лучам солнца, пытаясь вычислить по местонахождению светила который теперь, хотя бы приблизительно, час. Доставать свой Самсунг перед лектором-платоником ему, почему-то, не хотелось…

– Не беспокойтесь, Вит. Красивая дама с милой собачкой появятся тут через семь с половиной минут.

Лит поднялся и зашагал прочь, неприметный прохожий в блекло-сером пиджаке в клетку, с морщинами замявшихся на спине складок, среднестатистический маленький житель большого города…

Футболисты тоже пришли в движение. По раздельности, но в одном и том же направлении...

* * *