Погоди-ка. Фн. Фн. Да, это её духи. Вот зачем она рукой махала. Я оставлю тебе это, чтоб ты думал обо мне, когда я буду далеко, на подушке. Что это? Гелиотропы? Нет. Гиацинт? Фн. Розы, по-моему. Как раз по ней. Аромат. Приятные и недорогие: быстро портятся. Потому-то Молли предпочитает опопанакс. Ей подходит, с маленькой добавкой жасмина. Её высокие ноты и ноты низкие. Она повстречала его на балу, танец часов. В результате подогрева. На ней было чёрное, исходил аромат былого. Хороший проводник, нет? Или не проводит? Свет тоже. Наверно, тут есть какая-то связь. Например, когда заходишь в тёмный подвал.
Загадочная всё же вещь. Почему я услышал запах только теперь? Понадобилось время, пока дойдёт. Как и она сама, медленно, но верно. Допустим, такие себе миллионы мельчайших крохотных крупинок, привеялись. Да, так. Потому-то и на тех островах пряностей, сингалезские, сегодня утром, запах доносится за многие мили. А знаешь это что? Вроде как тонкая пелена, или паутинка, по всей их коже, тончайшая, до невидимости, и они постоянно выплетают её из себя, тонкую-претонкую, всех цветов радуги, сами о том не зная. Держится на всякой вещи, пока нe снимет. Притягательность её чулков. Тепло её туфли, корсета, трусов: снимая их, чуть сбрыкивает. Пока, до встречи. Даже кошка любит нюхать её постельное бельё. Узнаю её запах из тысячи. Напоминает землянику со сливками. Интересно, откуда. Подмышками, или за шеей. Потому что чувствуешь изо всех щелей и закоулков. Гиацинтовые духи делают из нефти, или эфира, или чего-то такого. Мускусные крысы. Мешочки у них под хвостом, одна крупинка испускает запах годами. Собаки нюхают зад друг дружке. Добрый вечер, здрасьте. Добрый. Как попонюхиваете? Фн. Фн. Хорошо, спасибо. Так оно у животных. Но, если разобраться. Мы такие же. Некоторые женщины, например, отшарахивают тебя, когда у них период. Подходишь и – шибает так, что хоть шляпу вешай. Чем? Тухлая маринованная селедка. Нна! На газон не заходить, пожалста.
Наверно, им слышен мужской запах от нас. Но что? Сигарные перчатки. Длинный Джон держал у себя на столе с тем. Дыхание? В нём то, что ты ел и пил. Нет. Мужской запах, имею ввиду. Должно быть, связано с этим, потому что священики, будто бы, по-другому. Женщины слетаются, как мухи на патоку, толпятся вокруг алтаря – отведать, во что бы то ни стало. Древо запретного духовника. О отче, хотите? Позвольте мне быть первой. Расходится по всему телу, пропитывает. Источник жизни и его охренительно забавный запах. Соус с сельдереем. Дай-ка я.
М-р Цвейт сунул нос. Фн. Под борт. Фн. Его жилета. Апельсином, что ли? Нет. Лимоны. Ах, нет, это мыло. О, кстати, тот лосьон. Вот ведь так я и знал, что мне что-то надо вспомнить. Забыл-таки забрать, и не заплатил за мыло. Не люблю таскаться с пузырьками, как та карга, сегодня поутру. Гайнс мог бы и отдать мне те три шиллинга. Не догадался намекнуть ему про Мигера, для ясности. Всё же, если он поможет поместить абзац. Два и девять. Начнёт на меня криво посматривать. Зайду завтра. Сколько я вам должен? Три и девять? Два и девять, сэр. Ах. В другой раз может и не отпустить в кредит. Вот так теряешь клиентов. Как трактиры. У малого нарастают записи в долг, а потом прокрадывается окружными улицами в какой-нибудь другой.
А этот джентльмен тут уже проходил. Ветерок с залива. Прошёлся точно до поворота. Такой к обеду не опоздает. Вид посоловелый: здорово налопался. Теперь наслаждается природой. После еды помолиться. После ужина с милю прогуляться. Наверняка, имеет где-то счётец в банке, правительственный займ. Если сейчас пойду вслед ему неудобно будет, как мне утром от тех мальчишек-газетчиков. Всё-таки, помаленьку чему-то учимся. Принимать себя такими, какими нас видят другие. Пока женщины не подсмеиваются, какая разница? Так можно определять. И кто же он спрашивается? ТАИНСТВЕННЫЙ НЕЗНАКОМЕЦ НА ПЛЯЖЕ, газетный рассказ м-ра Леопольда Цвейта. Плата по гинее за колонку. И тот малый, сегодня на кладбище, в коричневом макинтоше. Но судьба его корявая. Здоровяки наверно всё уминают. Говорят, свист дождь накликает. Должно быть, где-то и идёт. В Ормонде соль влажноватая. Тело чувствует атмосферу. У старой Бетти трещат суставы. Пророчество матушки Шиптон про корабли, что шибко летят. Нет. Это к дождю. Царственный чтец. А далёкие горы, как бы приближаются.
Тёрн. Бейли светятся. Два. Четыре, шесть, девять. Ишь ты. Должен мигать, иначе примут за окно в дому. Заманивали корабли на крушение. Грейс Дарлинг. Люди не выносят темноты. Ещё жуки-светляки, велосипедисты: час включения фар. Лучший блеск у алмаза. Свет как-то ободряет. Всё будет хорошо. Теперь, конечно, лучше, чем прежде. Просёлочные дороги. Крутит тебе, петляет без толку. Всё-таки, когда столкнёшься, бывают два типа. Или хмурятся, или улыбнутся. Пардон! Бывает. Лучшее время для поливки растений тоже в сумерки, после захода солнца. Какой-то свет ещё остается. Красные лучи самые длинные. Ройгби Вэнс нас учил: красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой, синий, фиолетовый. А вон звезда. Венера? Пока трудно сказать. Две, потом три и ночь. Эти вечерние тучи так тут и были всё время? Похоже на корабль-призрак. Нет. Погоди. Это деревья. Оптический обман. Мираж. Это страна заходящего солнца. Солнце самоуправления, заходящее на юго-западе. Спокойной ночи, край родимый.
вверх-скок