Разорвалась ракета "обезьяний ребус", разбрызгиваясь стремительными выхлопами. Зрвазд, да зразд, зразд, зразд. А Кисси и Томми побежали вперёд – там виднее, и Эди следом, с коляской, а потом Герти за бугор валунов. Вдруг она? Глянь! Глянь! Посмотри! Оглянулась. Чует луковичку. Милая, я видел твоё. Я видел всё.
Господи!
Мне, таки, на пользу. Придавило после Кирнана, Дигнама. За облегчение такое премного благодарен. Из ГАМЛЕТА, да. Господи! Вот уж всего было. Возбуждение. Когда она вся перегнулась назад у меня аж корень языка заныл. Вмиг утратишь ум и толк. Тут он прав. Но я мог бы и сглупить. Вместо болтовни ни о чём. Ну, так я вам, вот что скажу. И всё же между нами был некий разговор. А она не? Нет, они звали её Герти. Имена могут быть фиктивными, как у меня, и адрес: тупик Долфинз-Барн.
Вместе с мамой жила она в Айриш-Таун.
Наверно, само место меня на это подтолкнуло. Все одним миром мазаны. Вытирают перья ручек о чулки. Но мяч подкатился прямо к ней, будто понимал. У каждой пули своё предназначение. В школе у меня никогда не получалось сделать точный бросок. Скривил, как бык поссал. Хотя и грустно, потому что это всего на пару лет, потом оседают к громыханию горшками, и что папины брюки скоро будут как раз на Вилли, и к присыпке для малышки, когда подержит, чтоб сделала а!-а! Маятная работёнка. Оно и к лучшему. Держит от греха подальше. Природа. Обмывают ребёнка, обмывают покойника. Дигнам. Они в постоянном объятии детских рук. Кокосовая скорлупа, бутылочки, сперва даже не закрытые, скисшее молоко, всё сгустках, в зацветших комьях. Ну, зачем дали маленькому сосать пустую соску? Теперь будет животик пучить. М-с Бюфо, Пурфо. Надо зайти в роддом. Интересно, сестра Келлан ещё там? Она присматривала несколько ночей, когда Молли лежала после Кофейного дворца. Тот молодой доктор О'Хара, я видел, как она чистила его пальто. И м-с Брин, и м-с Дигнам когда-то тоже были такими – на выданьи. Хуже всего по ночам, говорила мне м-с Дагген в Городском Зале. Вваливается муж, пьяный, смердит трактиром, как от хорька. И нюхай в темноте вонь закисшей выпивки. А наутро спрашивает, вчера я что, крепко пьяный был? Но и мужей винить не приходится, тут всё цепляется одно за другое, как склеено. Может, и женщины виноваты. Вот в чём Молли всем им даст прочхаться. Что значит южная кровь. Всё мавританское. И формы, фигура. Руки ощущали выпуклости. Никакого сравнения с теми. Жена дома взаперти, скелет в буфете. Позвольте представить мою. И выводят перед тобой что-то несусветное, и слова не подобрать. В любом найдётся слабое место: его жена. Но если на роду написано – влюбишься. У них свои секреты, между собой. Некоторые пошли б вразнос, не прибери их женщина к рукам. А то ещё, девульки-крохотульки, росточком с напёрсток, но при муженьках. Какими Бог их сотворил, такую дал и пару. Дети, иногда, получаются вполне. Ноль на ноль, а вышла единица. Или старый хрыч, за семдесят, а невеста в расцвете. Женился в мае, закаялся в декабре. А вот, что промочил, очень даже неприятно. Прилипает. А, так и есть, кожа залупилась. Надо оправить.
Оу!
Другой стороны, двухметроворостый, а жёнка – ему до кармана. Длинная и короткая противоположности. Здоровила он, и манипуся она. Очень странно, с моими часами. Наручные вечно неправильно ходят. Интересно, есть ли какое-то магнетическое влияние между личностью, потому что примерно в это время он. Да, я сразу понял. Кот из дому, мышки в пляс. Помню, как переглянулись на Пилл-Лейн. Нынче всё на магнетизме. Земля, например, притягивает и сама притягивается, в этом причина движения. А время? Ну, это время нужное для движения. Потом, если что-то тормознёт, то и вся машинерия мало-помалу замрёт. Потому что взаимосвязь. Намагниченная иголка показывает тебе что происходит на солнце, на звёздах. Кусочек сталистого железа. Если вытянешь вилку. Давай, давай. Динь. То же мужчина и женщина. Вилка и сталь. Молли, он. Наряди, и смотри, и предвидь, и увидь, и ещё смотри, и держись, если в силах сдержать, как подкатывающий чих, ноги, смотри, смотри, если кишка не тонка. Та-дах. Ничего не изменишь.
Интересно, какие у неё ощущения в этой области. На людях – ах, я не такая. Больше трясётся над дыркой в чулке. А у Молли аж челюсть отвисла от фермера в сапожищах и шпорах, на конской выставке. И когда маляры работали на Ломбард-Стрит. Красивый голос был у того парня. Как начинался Жиглини. И запах, вроде как цветами. Нет, вправду. Фиалками. От скипидара, наверно, который в краске. Что угодно применят по своему. В то же время, отливая, шаркала тапком по полу, чтоб им не слышно. Но многие из них, по-моему, не способны так запросто. Сдерживают в себе часами. А у меня какое-то общее по всему телу, и внизу спины.
вверх-скок