великие творения
                   былого

Мартин Канинхем шептал:

— Мне до смерти неловко было, когда вы начали про самоубийц при Цвейте.

— Что?– прошептал м-р Повер.– Как так?

— Его отец отравился,– шептал Мартин Канинхем.– Владелец отеля КОРОЛЕВА в Эннисе. Вы же слышали как он говорил, что собирается в Клэр. Годовщина.

— О, Боже!– прошептал м-р Повер.– Впервые слышу. Отравился!

Он оглянулся назад, где лицо с тёмными вдумчивыми глазами миновало мавзолей кардинала. Тоже в беседе.

— Он застрахован?– спросил м-р Цвейт.

— По-моему, да,– ответил м-р Кернан,– но под страховку много было занято. Мартин старается пристроить младшего в Атейн.

— Сколько всего детей оставил?

— Пятерых. Нед Ламберт говорит, что попробует устроить одну из девушек к Тодду.

— Печальный случай,– произнес м-р Цвейт мягко.– Пять несовершеннолетних.

— Тяжкий удар для бедной жены,– добавил м-р Кернан.

— Что верно, то верно,– согласился м-р Цвейт.

Победа за нею.

Он смотрел вниз на свои ботинки, которые наваксил и начистил. Она пережила его, утратила супруга. Для неё мертвей, чем для меня. Кто-то должен пережить другого. Мудрые речи. В мире больше женщин, чем мужчин. Пособолезнуй ей. Ваша горькая утрата. Надеюсь, скоро последуете за ним. Это ж только индийские вдовы. Выйдет за другого. За того? Нет. Хотя, как знать. Вдовство вышло из моды с кончиной старой королевы. Везли на орудийном лафете. Виктория и Альберт. Мавзолей во Фрогморе. А всё-таки она прицепила пару фиалок себе на шляпку. Тщеславна в глубине души. Всё ради тени. Консорт, он даже не король. Сын уже кое-что. Какая-то надежда, на то, что уже миновало, но хотелось возвратить, надеялась. Возврата нет. Сперва надо уйти: одному, в сырую землю: и больше уж не нежиться в своей теплой постельке.

— Как ты, Саймон?– сказал Нед Ламберт мягко, пожимая руку.– Сто лет тебя не видел.

— Лучше некуда. Как дела в славном городе Корк?

— Я был там на скачках по пересечённой местности,– сказал Нед Ламберт,– всё та же дешёвка. Задержался из-за Дика Тайби.

— Ну, как там Дик, крепок?

— Уже ничто не отделяет Дика от небес,– ответил Нед Ламберт.

— Пресвятой Павел!– сказал м-р Дедалус в сдержанном изумлении.– Дик Тайби облысел?

— Мартин устраивает сбор в пользу детишек,– сказал Нед Ламберт, указывая вперед.– По паре шиллингов с носа. Хоть как-то поддержать их, пока прояснится со страховкой.

— Да, да,– сказал м-р Дедалус с сомнением.– Это старший мальчик там впереди?

— Да,– ответил Нед Ламберт,– с братом жены. Потом Джон Генри Ментон. Он подписался на фунт.

— И не диво,– сказал м-р Дедалус.– Я столько раз говорил бедняге Пэдди, чтобы держался за эту работу. Джон Генри не самый худший на свете.

— Как он её потерял?– спросил Нед Ламберт.– Выпивал небось?

— Слабость многих хороших людей,– сказал м-р Дедалус со вздохом.

Они остановились у дверей кладбищенской часовни. М-р Цвейт стоял позади мальчика с венком, глядя вниз на гладко причесанные волосы и тонкую шею с желобком, в новеньком воротничке. Бедный мальчик! Он был там, когда отец? Оба без сознания. В последний миг озарило и узнал напоследок. Всё, что он мог сделать. Я остался должен три шиллинга О'Грэди. Он бы понял? Плакальщики занесли гроб в часовню. С какого конца его голова?

Через секунду он последовал за остальными, помаргивая в приглушённом свете. Гроб стоял на помосте за оградкой, по углам четыре высокие желтые свечки. Навеки пред нами. Корни Келехер, возложив по венку под каждый из передних углов, дал мальчику знак опуститься на колени. Провожающие преклонили колени тут и там между скамьями. М-р Цвейт стоял позади, возле святой воды, и, когда все опустились, осторожно выронил сложенную газету из кармана поставить на неё правое колено. Свой чёрный котелок он аккуратно пристроил на левом колене и придерживал за поля, благочестиво склонив голову.